Впрочем, если бы заклинание удалось найти, он бы здесь уже не стоял.
— Вороны, — повторил Тессея имя знаменитого отряда. Хорошие воины. Не следует их недооценивать, как это, похоже, сделали лорды-колдуны и совет шаманов.
— А зачем Вороны явились в Парве? — спросил он.
— Разве не ясно? — На лице Керуса снова появилась хитроватая ухмылка. — Они доставили в город оружие, способное уничтожить ваших Хозяев. И добились успеха, милорд.
Тессею возможная гибель лордов-колдунов не слишком тревожила. Он знал только одно — теперь шаманы, лишившиеся магической поддержки, снова будут вести себя тихо, прячась в тени племенных вождей и воинов.
А тревожило его вот что: несколько сотен вооруженных людей и маги сумели проникнуть в самое сердце веры Висмина. Для этого требовались воинское мастерство, храбрость и сила. Внутри у Тессеи все похолодело, когда он наконец понял, что произошло. Слухи обрели ясность и содержание — Теневой Отряд, патрулирующий горы, мародеры, объявившиеся к югу от Парве, и всадники, которые постоянно в седле, всегда в походе. Все это произошло после того, как Андерстоунское ущелье подверглось магической атаке. Тессея почувствовал, что его затошнило. Только один человек настолько самоуверен, что может отправиться в Парве с отрядом в несколько сотен человек.
— Как звали командира, который погиб в ущелье?
— Ненет, милорд.
— А кавалерию возглавлял Деррик?
— Да, милорд. И можете не сомневаться, он вернется.
Слова Керуса не шли у Тессеи из головы, когда он шагал по главной улице Андерстоуна.
ГЛАВА 3
Баррас испытал самое настоящее ликование, он был счастлив, словно вышел к цветущему оазису после бесконечного блуждания по пустыне безнадежности.
С точки зрения Барраса, на свете не было ничего прекраснее солнца, встающего над башнями университета Джулатсы, когда ослепительно сияют конические крыши, когда можно снова посмотреть на запад, туда, где сверкают воды озера Триверн, и увидеть, как место, в котором родилась магия Балии, расцвечивает изысканными рисунками склоны Блэксонских гор.
Он полагал, что сможет перенести любую боль до тех пор, пока будет в состоянии видеть эти картины. Но вот армия висминцев прорвала линию обороны, и Баррас вдруг отчетливо понял, что, если он не предпримет никаких решительных шагов, ему не суждено увидеть восхода солнца над Джулатсой.
Несколько минут он в ужасе наблюдал за тем, как висминцы заполняют улицы его любимого города, вступают в схватки с остатками городской стражи, видел, что заклинания вспыхивают все реже, становятся менее эффективными. После первого прорыва по всей линии обороны возникли бреши, и вскоре висминцы пошли на штурм стен университета. Он не мог этого допустить.
Баррас повернулся к генералу Карду и увидел у него на глазах слезы.
— Генерал, — мягко проговорил он, положив руку на плечо старому другу. — Позвольте мне, по крайней мере, спасти университет.
Кард поднял голову. Смысл слов Барраса дошел до него не сразу, он нахмурился и едва слышно промолвил:
— Невозможно.
— Возможно. Мне только требуется ваше согласие.
— Считайте, что вы его получили, — мгновенно ответил Кард.
Баррас, кивнув, подозвал своего помощника.
— Подайте сигнал тревоги, пусть вся стража войдет внутрь университета, усильте в четыре раза охрану ворот. Я направляюсь в Сердце Башни, Совет будет меня сопровождать. Мы сразу же начнем творить заклинание. Выполняй, сей приказ без промедления.
Помощник посмотрел на Барраса, пытаясь осознать слова, которые он никогда не предполагал услышать.
— Я понял, господин Баррас.
Баррас бросил еще один взгляд на бастионы, башни, стены университета и улицы Джулатсы. Стоял оглушительный грохот, началась паника. Отовсюду неслись крики и звон оружия. Висминцы оглушительно ревели, предчувствуя победу, время от времени кто-нибудь из защитников города издавал совершенно бесполезный боевой клич… Когда прозвучал сигнал тревоги — разноголосые колокола, призывающие к вниманию, — все население Джулатсы словно по команде бросилось к воротам университета.
Баррас безмолвно попросил прощения и произнес молитву за всех тех, кто останется за воротами и умрет.
— Идемте, Кард. Вам лучше этого не видеть.
— Чего мне лучше не видеть?
— Мы используем заклинание «Саван демона».
Он направился к двери Башни, которую тут же распахнул перед ним служка, и начал быстро спускаться по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки и демонстрируя резвость, не вяжущуюся с его преклонным возрастом. Кард пыхтел сзади.
Баррас вошел в Сердце Башни, где уже собрался Совет, и занял свое место в круге, даже не запыхавшись. Вот еще одна загадка, которая мучила Карда. Вне зависимости от возраста маг должен находиться в хорошей физической форме. Сильная сердечно-сосудистая система играет принципиальную роль, когда нужно сотворить заклинание, да и для восполнения маны это немаловажно.
— Вы не могли бы позаботиться об охране двери, генерал Кард? — попросил Баррас.
— Почту за честь, — ответил генерал; мана внутри Сердца была такой сильной, что ему стало не по себе.
Он поклонился Совету и закрыл за собой дверь. Его присутствие здесь обеспечит магам возможность спокойно сделать свое дело.
Сердце Башни Джулатсы представляло собой помещение, находившееся на уровне земли. Восемь отполированных плит из серого камня сходились в точке, находящейся на высоте двух человеческих ростов над рисунком, что украшал пол. Одна-единственная дорожка, выложенная каменными плитками, шла по спирали и заканчивалась в самом центре помещения. Именно там находился источник маны — слеза размером с пламя свечи, которая всегда оставалась в неподвижности и не испускала никакого света, несмотря на то, что сама была желтая. Увидеть ее мог только маг.
Остальные семь членов Совета по очереди кивнули Баррасу, когда он вошел, затем каждый встал около каменной плиты. Когда Кард закрыл дверь, комната погрузилась в непроглядный мрак.
Баррас чувствовал, что члены Совета нервничают. И не удивительно, «Саван демона» — самое трудное джулатсанское заклинание, опасное и очень сильное. До сих пор оно использовалось лишь дважды, всякий раз перед созданием нового Совета, когда университет оказывался в чрезвычайно серьезном положении.
Все прекрасно знали, на что идут. Все были готовы к последствиям, которыми грозит заклинание. Знали, что будет, когда висминцы ринутся в атаку. А еще маги знали, что только семеро из них покинут Сердце. Лишь имя того, кто будет избран, оставалось для них тайной.
— Следует ли зажечь свет, чтобы сотворить заклинание? — спросила у Совета верховный маг.
Один за другим маги давали традиционный ответ:
— Да, свет нужен, чтобы видеть, друг друга, это даст нам дополнительные силы.
— Маг Баррас, призвавший нас в Сердце, дай нам свет, — проговорила верховный маг.
— Да будет так, — ответил Баррас.
И, не теряя ни минуты, сотворил неподвижное полушарие с помощью маны, пронизывающей Сердце. Он почти не затратил на заклинание сил и быстро расположил «Светящийся шар» прямо над свечой маны. Мягкое сияние разогнало мрак.
Баррас внимательно оглядел всех по очереди, кивнул каждому, стараясь запомнить выражения лиц, зная, что больше не увидит одного из них, понимая, что демоны могут забрать его самого.
Слева стоял Эндорр, самый младший член Совета, избранный всего семь недель назад. Невысокого роста, уродливый и исключительно талантливый. Жаль будет его лишиться. Рядом с ним — Вилиф, секретарь Совета, сгорбленный, старый, лысый, его время не за горами. Селдейн, одна из двух женщин в Совете, уже немолодая, седая, всегда мрачная. Керела, верховный маг, эльфиня, близкий друг Барраса; они не могут позволить себе потерять ее в такое время. Высокая, темноволосая, гордая Керела управляет Советом уверенно и жестко, ее уважает весь университет. Дил, еще один эльф, стареющий, склонный к резким высказываниям. На его бледном лице с заострившимися чертами явно читается страх. Кордолан, маг средних лет, тучный, жизнерадостный. Баррас заметил капельки пота у него на лысине. Да, Кордолан в последнее время что-то отяжелел. Ему стоит заняться здоровьем, иначе пострадает мана.