21 марта. Четверг.
Д. Опоки, в двух верстах от селения Боровичи, где находится штаб полка. Утром я сделал замечание Чичерину за его грубое обращение, а сам получил выговор от командира полка полковника Криднера, который, обгоняя в пути роту, нашел по обыкновению к чему придраться.
22 марта. Пятница.
Г. Порхов. Наш бригадный генерал барон Розен[15] сегодня обогнал нас и приказал назавтра сделать дневку, хотя по расписанию дневка назначена была на послезавтра. Это распоряжение нам было очень приятно, так как несравненно приятнее остановиться в городе, нежели в деревне. Для меня лично эта дневка представляла особый интерес, я очень беспокоился о моих письмах, так как г-жа Б. мне сообщала, что ее мужу стало известно о том, что она меня сопровождала до Пулкова.
23 марта. Суббота.
Дневка.
24 марта. Воскресенье.
С. Кузнецово, а штаб полка – в Голодушках. От Порхова до Кузнецова местность очень живописная, но сильный холодный ветер и дурная погода сделали переход не совсем приятным.
25 марта. Понедельник.
Липовик, недалеко от штаба полка, разместившегося в с. Сорокино. Кашкарев[16] догнал нас сегодня. Он привез мне несколько писем от г-жи Б. и несколько безделушек, которые она мне переслала. Ее письма меня очень тронули. Она упрекала меня в том, что более месяца не получала от меня писем, чем я очень был огорчен.
26 марта. Вторник.
Стега. Как только прибыли, я нанял крестьянскую повозку для поездки в Ашево, в штаб полка. Будучи дежурным по полку, я явился с рапортом к командиру полка и, воспользовавшись удобным случаем, попросил отпуск на несколько дней, чтобы съездить к себе в имение, находящееся вблизи. Полковник обещал удовлетворить мое ходатайство.
27 марта. Среда.
Мое имение Жадрицы.[17] Полк должен был стянуться в Сисино, а так как по пути из с. Стеги надо было пройти через село Ашево, я просил Чичерина напомнить адъютанту Сипягину[18] о том, чтобы он исходатайствовал бы у полковника скорее разрешенный мне отпуск. Все уладилось, и Сипягин вручил мне отпускной билет на пять дней. Я тотчас передал командование ротой Чичерину, нанял возницу и в 1 час с лишним был уже в Новоржеве. Здесь я застал Панютина[19] (прославившегося впоследствии в Венгерской кампании),[20] который был откомандирован от полка для заготовления хлеба. Мы с ним скромно закусили и много толковали о Сперанском[21] и Магницком,[22] которых обвиняли в измене. После этого свидания я отправился в Жадрицы, отстоявшие от Новоржева всего в 15 верстах, где застал дядю[23] уже спавшим. Мой дядя – большой оригинал. Он очень обрадовался, увидев меня. Для него единственное утешение – общество местного священника,[24] за которым он немедленно послал. Громоздкая обстановка комнаты, оригинальное одеяние дяди и низкопоклонство священника, который старался схватить мою руку, чтобы поцеловать ее, – все это меня очень поразило. Придя в себя после всего этого, я отправился в церковь и поклонился праху моего отца у его могилы.[25] В маленьком домике, выстроенном специально для меня по проекту моей сестры, я занял одну комнату с большим венецианским окном, откуда открывался очаровательный вид.
Дни отпуска
28 марта. Четверг.
Я проснулся с сильнейшей головной болью. Я угорел. Лихачевы – соседи и друзья наши – прислали за мной. Я с дядей в санях отправился к ним. Я очень опасался встретить кого-нибудь из-за отчаянного костюма дяди и был очень недоволен, застав у Лихачевых г. Муромцева, первостатейного щеголя. Мои крестные, несмотря на все это, встретили меня самым радушным образом. Я их видел впервые с самого детства. Они очень хорошие люди, мы с ним пробыли до четырех часов, затем возвратились в Жадрицы.
29 марта. Пятница.
Другой сосед, Неелов, посетил меня, и мы все вместе были у обедни.
30 марта. Суббота.
Я причастился Св. Тайн и немедленно отправился на встречу моей роты, которая, по пути в с. Гришино, должна была пройти через одно из моих имений. Я видел Чичерина, угостил моих солдат водкой. Вечер я провел в беседе с дядей о Сперанском и Магницком.
15
Розен Григорий Владимирович, барон (1782–1841), генерал-майор, командир гвардейской пехотной бригады (л. – гв. Преображенский и Семеновский полки). Впоследствии генерал-адъютант, генерал от инфантерии.
16
Кашкаров Николай Иванович (1787–1860), подпоручик л. – гв. Семеновского полка, 23 сентября 1813 г. произведен в поручики. Впоследствии участник Русско-персидской (1826–1828) и Русско-турецкой войн (1828–1829), полковник.
18
Сипягин Николай Мартемьянович (Мартьянович) (1783/85–1828), флигель-адъютант, капитан л. – гв. Семеновского полка. 26 декабря 1812 г. произведен в полковники. Впоследствии генерал-адъютант, генерал-лейтенант.
19
Панютин Федор Сергеевич (1790–1865), подпоручик л. – гв. Семеновского полка. Впоследствии генерал-адъютант, генерал от инфантерии.
20
В июне 1849 г., в ходе венгерской кампании, Ф. С. Панютин со своей дивизией нанес ряд поражений превосходящим по численности частям венгерской армии. За отличия в этих сражениях он был пожалован в генерал-адъютанты, награжден орденом Св. Александра Невского и четырьмя орденами союзных держав.
21
Сперанский Михаил Михайлович (1772–1839), статс-секретарь Александра I, товарищ министра юстиции, автор ряда реформ, затронувших интересы дворянства и чиновничества. В марте 1812 г. был отправлен в ссылку в г. Пермь. В 1816 г. возвращен на службу.
22
Магницкий Михаил Леонтьевич (1778–1855), чиновник Министерства внутренних дел, активный помощник М. М. Сперанского в проведении реформ. Одновременно со Сперанским в марте 1812 г. был отправлен в ссылку в Вологду. В 1816 г. возвращен на службу.
24
Имеется в виду отец Иоанн Федосеев (1776–1840), священник церкви Св. Иоанна Богослова в Жадрицах.
25
Пущин Сергей Иванович (1752–1811), действительный статский советник, обер-прокурор Межевого департамента Правительствующего сената. Уволен со службы в 1801 г.