Только после долгих объяснений и с помощью самого государя удалось наконец сочинить телеграмму в несколько строк. Затем были еще кое-какие разговоры; но терпение государя уже начинало истощаться, подошел час завтрака, а между тем в приемной комнате ожидал аудиенции английский полковник Велеслей, приехавший в Петербург только на несколько дней, чтобы забрать свое имущество и совсем распроститься с Россией. Выходя из государева кабинета, я обменялся с англичанином несколькими словами и затем, заехав домой переодеться, поспешил к 2 часам в манеж.
Здесь был смотр только что прибывшим из Сан-Стефано гвардейской роте и полуэскадрону, составлявшим почетный конвой государя во время прошлогоднего похода. Сама императрица и цесаревна проехали перед фронтом в коляске.
После смотра просидел до шестого часа в Военном совете.
6 апреля. Четверг. После моего доклада было у государя два совещания. Одно по политическим и военным делам, в присутствии князя Горчакова и генерала Тотлебена, другое – с участием графа Палена и генерала Мезенцова, по вопросу о порядке судебного преследования виновных в насильственных действиях против должностных лиц. В первом совещании решены были два вопроса: 1) повременить с мобилизацией армии (пришлось объяснять канцлеру, что мобилизация вовсе не значит пополнения убыли в действующей армии) и 2) переговоры с турками по поводу предположенного отвода нашей армии одновременно с английским флотом начать только по прибытии генерала Тотлебена к армии. Кроме того, прочитаны были заготовленные мною инструкции генералу Тотлебену и Дрентельну. Во втором же совещании граф Пален доложил о соглашении нашем по данной нам задаче и решено было провести составленное предположение через Государственный совет. Великий князь Константин Николаевич на сей раз не возражал.
На завтрашний день назначался высочайший осмотр разложенных в залах дворца картографических работ. Сегодня я обошел и осмотрел эти работы; но осмотр их государем отложен до Фоминой недели.
Генерал Тотлебен выехал вечером в армию. С тем же поездом отправился мой сын навстречу персидскому шаху.
7 апреля. Пятница. Сегодня в совещании наш канцлер показал себя уже совсем выжившим из ума. Речь шла опять об ответе на предложения князя Бисмарка и англичан относительно обоюдных условий для выступления английского флота из Мраморного моря и нашей армии от Константинополя. Князь Горчаков ничего не понимал, всё перепутал и вдобавок горячился и сердился, считая себя правым. Точно так же мало понимал он и вопрос о требованиях Австрии относительно территориальных разграничений на Балканском полуострове. Мы все дивились долготерпению и спокойствию государя.
Вчера и сегодня были у меня особые совещания касательно составления инструкции генерал-адъютанту князю Дондукову-Корсакову, по случаю назначения его императорским комиссаром в Болгарии. Вчерашнее совещание было потрачено преимущественно на рассмотрение общей инструкции по делам политическим и гражданским, а сегодняшнее – почти исключительно на предположения об организации болгарской военной силы.
Во дворце происходил большой обед для офицеров возвратившегося из похода государева Гвардейского конвоя. Мы были все в походной форме.
8 апреля. Суббота. После доклада моего было обычное совещание. Сначала речь шла опять об ответе на предложения князя Бисмарка. Читали депеши нашего посланника в Берлине; из них ясно, что и на берлинских друзей нечего слишком рассчитывать. Бисмарк положительно уклоняется от участия в наших недоразумениях с Австрией; видимо, бережет более свои отношения с Веной, чем с нами. После общих вопросов политических перешли к вопросу азиатскому. Я прочел составленный протокол первого по этому предмету совещания. Протокол этот был одобрен и утвержден.
Из дворца ездил в технический комитет Интендантства. Показывали мне разные образцы и проекты по части обмундирования и снаряжения войск.
15 апреля. Суббота. Вся Страстная неделя прошла однообразно, и нечего было отмечать в дневнике. Князь Горчаков заболел; в ежедневных совещаниях политических участвовал Гирс, и через это дело шло лучше, потому что можно было каждый вопрос обсуждать спокойно, не горячась. Сегодня были приглашены, сверх обыкновенного состава совещания, еще барон Жомини, великие князья Константин Николаевич и Михаил Николаевич и граф Адлерберг.