Покупаю ландыши по 3 лимона крошечный букетик в 3 стебля. Вечером у Алеши (Павлова). Живет в двух шагах от Львиного мостика, во дворе, небольшая комната с банальной обстановкой. К чему звал, так и не понял. Крестины уже состоялись, и я застал гостей за пустой скатертью после обеда. Мне поднесли блюдечко сливочного мороженого и красного вина. Были Изюмов, Ададурова, Изюмова, какие-то незначительные дамы. Почти все время рассказы про Москву. Ужас от «Укрощения строптивой», поставленной Смышляевым, — сплошной крик, долженствующий выразить темпераментность, и самый дурацкий акробатизм. Несчастная Дурова, пританцовывая, ломается. Уроки акробатики президирует сам Владимир Иванович Немирович-Данченко и готовит с цирковым бичом в руках. Ежедневно два часа в фойе Художественного театра вся труппа упражняется на разостланных тюфяках в кувыркании, сальто-мортале и т. д… Воистину подвигаемся вперед. Посидели до 11 часов, получили еще жидкого чая с лимоном! Наконец увидел и младенца: совершенный Вольтер в восемьдесят лет. Мамаша исхудала, бледная, как покойница. Впрочем, похорошела. Хозяин вышел вместе с гостями и, несмотря на дождь и ночное время, куда-то отправился.
Был и Стип — очень, очень унылый, Акица на что-то дуется. Теперь понятно почему. Тройницкие едут за границу. Фаберже занял у них в былое время 50 000 рублей золотом, и ныне они имеют из этой суммы в Париже получать целых 20 тысяч франков. Воображаю, какие будут привезены туалеты. Для этого и едут.
Холод, солнце.
Пожалуй, судя по сегодняшнему русскому ответу, действительно Каносса. Во всяком случае рука остается протянутой, а гордая гримаса с закинутой головой перешла в чуть жалкую, с головой слегка поникшей.
Чекато, которого я встретил на аукционе, уверен, что они на все пойдут, вплоть до восстановления собственности, требуемой во имя международного права. Думаю, что восстановление может быть провозглашено, но и то не прямо, как таковое, а для иностранцев, но и то на первых порах для англичан только.
Телеграмма от Лели из Парижа.
Акица читает на радостях и уже ликует о совершившемся факте, потом легкое разочарование. Очевидно, что ответ на ее вопрос: когда свадьба? Причем она писала, что в этот день и мы здесь отпразднуем свадьбу.
Готовлю доклад. Акица сопровождает меня на улицу Гоголя для выправления копий с нашего затерянного договора электрического освещения. Нам вчера угрожали, что отрежут кабель, если мы этого договора не представим (а между тем счета представляются за номером и мы аккуратно платим). Пришлось мытарствовать часа полтора от одной бестолковой и нелюбезной барышни к другой. Но, слава Богу, все справили.
Эрмитаж наполнен московскими экскурсиями. Часть их водит дотошный, элегантный, глухой А.А.Сидоров (он же хореографический и литературный энтузиаст и спец), принесший нам на экспертизу ряд плохоньких старинных рисунков, в которых он видит произведения Дюрера, Луки Лейденского и пр. Своим пасомым несет ужасную чушь.
Осматривал в бывшем кабинете Ник. Мих. в музейном фонде остатки Строминской [?] библиотеки, вывезенной по моей просьбе стараниями Ерыкалова. Чудесные серии литографий Домье, Гаварни, Монье, Шере. Масса костюмного материала. Но Надеждин умоляет формы и чисто придворные сюжеты предоставить обожаемой им (ныне закрытой) библиотеке Зимнего дворца. В Обществе поощрения встречаю Шифрина с собачьи-сконфуженным извинением за объявление о «Петрограде». Мое имя было снято при следующем же его выпуске. Братья меня завлекают на выставку школы ОПХ, снова благодаря отстранению архаровцев из ИЗО постепенно возрождается. Впрочем, стараниями мерзавца Тырсы вывезено и свалено без дела на Фарфоровом заводе все оборудование некоторых мастерских. Кораблев (и нашим и вашим) обещает теперь их вернуть. Выставка очень безотрадна и безвкусна, но приходится удивляться энергии (правда, голодом понукаемых) старых преподавателей, которые все же принялись за оживление этого не успевшего до конца разложиться трупа. Впрочем, до сих пор они все еще ютятся на Демидовом переулке, но у Стипа есть надежда, что если Борис станет во главе дела, он думает отвоевать обратно и старое помещение на Мойке, а также достать средства для его отопления. Учащихся масса. Процветает русский стиль, пошедший еще от Афанасьева, Малютина и И.Рериха, лишь навязанный Кораблевым. Прохвост Мансуров (очаровавший художественную обывательщину своим Манифестом, напечатанным в последнем номере «Жизни искусства» в качестве самостоятельного аппендикса к теоретической самовосхваляющей статье безумца Филонова) заставляет подведомственных ему юношей строить и писать маслом конструкции, делать окрошку а-ля Пикассо. Я решил купить безумно дешево продающийся у Платера хрусталь (мы совсем без стеклянной посуды), пять дюжин очень аппетитных предметов всего за 500 лимонов, то есть за 5 рублей. Соблазняет меня Юрий, внесший сегодня в кассу 1000 рублей, взять еще за 800 руб. и четыре декорации Роллера и Квалио, продаваемые обнищавшим потомком последнего.