Чудесный случай рассказал мне сегодня Б.С.Бентовин. Едет он на днях на трясущемся ветхом ваньке и должен пересекать Невский у Николаевской. А тут как раз поставлен великолепный «милиционер», вероятно, из старых городовых (что является большим исключением, ибо вся наша полиция получила месяца два назад новую обмундировку, черную с красным и зеленым и красными полосочками. Полиция состоит из зеленой и не внушающей никакого доверия молодежи, про которую упорно ходит слух, что она участвует в грабежах, достигающих будто цифры сто в день). Ванька, вместо того чтобы объехать блюстителя справа, проезжает, пользуясь пустотой улицы, перед его носом. «Стой!» Бакенбарда подходит. Ванька обоими лапами снимает шляпу и ломает ее по обычаю перед грудью. «Шапку надеть. Сейчас же надевай, оставь эти старые привычки, знаешь, теперь другое время!» Затем следует отборная ругань и требование документа. «Помилуйте, господин!» — «Что такое?» — «Снова, я тебе покажу, сукин сын, господин!» Снова слетает шапка, снова «товарищ милиционер» велит ее напялить, но, впрочем, смягчается и изрекает: «Ну, так и быть, документа я не возьму, зато изволь, братец, объехать вокруг меня десять раз!» — «Слушаюсь, товарищ!» Бентовин из курьеза не протестует. Извозчик под грозным оком бакенбарды объезжает их раз, объезжает два. Бентовину становится скучно, и уже он обращается к бакенбарду с просьбой сложить вину. Бакенбарда не смягчается. Тогда Бентовин собирается расплатиться и сойти, но бакенбард усерднейшим образом собирается этому воспрепятствовать (во имя интересов седока). Происходит спор между буржуазным, отстаивающим свое право распоряжаться деньгами как ему угодно, и проникающим духом ненависти. Менее склонному к соглашательству с представителем власти Бентовину все же удается отстоять свое право, но тогда и бакенбарда не желает уже отстать в благородстве от буржуя и милостиво отпускает Ваньку, не требуя остальных объездов. Дивный по своей символичности случай.
Тот же Бентовин мне рассказал про основы нового гражданского кодекса и, в частности, гражданского делопроизводства. Оказывается, в основу разбирательства нужно брать отнюдь не букву закона, а революционное сознание с непременной зашитой слабейших. То-то пойдут шантажные и прочие виртуозности, на которые так талантлива бывшая низшая братия.
Другой господин, сидевший в Союзе писателей, рассказал, как в их церкви на Загородном в течение недели в незанятом гробу стоял труп латвийского епископа, предназначенный для отправки в Латвию, где он пользовался очень большим уважением. Власти ГПУ все не являлись пломбировать, а труп все разлагался, и дошло дело до того, что стало невозможно войти в церковь. Наконец, чекист вчера прибыл, но, переступив через порог, отшатнулся, воскликнув: «К чертовой матери это говно, печатайте так!» — отбыл, предоставив печать соответствующим техникам. Рассказчику пришлось в качестве понятого выстоять, зажав нос, процедуру пломбирования еще двухсот гробов (пломбированных) с поляками, набралось за несколько лет в подвалах католического дома на 1-й Роте, и вот идет торговля между родственниками и нашими властями. Последние требуют громадные деньги за вскрытие и досмотр, без которых они этих покойников не отпускают.
Музыкальный мир взволнован недавно состоявшимся в филармонии концертом оркестра без дирижера. Идут принципиальные споры. Самый концерт, говорят, прошел великолепно, однако и сторонники говорят, что это делается не просто, и особая художественная комиссия, состоявшая по очереди из тех же исполнителей, заседала в день слушания и делала замечания. И это символично.
Гаук рассказал мне в подробностях об этой манифестации. 4-ю симфонию Чайковского они исполнили хорошо, очень слаженно, но, во-первых, они ее и так хорошо знали: для руководства были приняты воспоминания Никиша, и, наконец, потребовалось двадцать четыре репетиции (вместо трех или четырех обыкновенно). «Франческу» же они исполнили вяло, ее «везли», и это несмотря на то, что были пущены всякие трюки для замены тех или иных дирижерских «сигналов». Характерно уже то, что все собрались в кучу «кулаком», а первая и вторая скрипки сидят выше остальных. Они и заменяют в большинстве случаев дирижера…
Не пошел на спектакли «Гадибука» в Михайловском — гастроли Московской еврейской студии, о чем слышал со всех сторон энтузиастские отзывы. Благонравный Израилевич в Москве был три раза! Хвалят и актеров за их искренность, силу, убежденность. Я совершенно верю, что это так, но мне вообще надоел театр.