26 DhotelA. Jean Paulhan. Qui suis-je? Lyon: La Manufacture, 1986. P. 114.
27 Pculhan J. Les fleures de Tarbes ou La Terreur dans les Lettres. Paris: Gallimard, 1990 (1941). P. 36.
и приемлемыми, нежели ценности покойного буржуазного мира.
Настоящий гимн войне прозвучал в романе Анри де Мон-терлана "Сон" (1922). Альбан, основной персонаж романа, воплощает опыт многих двадцатилетних парней того времени, ринувшихся на войну не столько по обязанности, сколько из внутреннего побуждения испытать себя, оценить собственную силу. Речь идет не о патриотическом порыве, влияния которого, правда, особенно в первые месяцы войны мало кто избежал, а об индивидуальном поступке, своего рода вызове смерти, состязании с ней. Война кажется ему некоей опасной игрой, ставкой в которой выступает человеческая жизнь, игрой, в чем-то сходной со спортом (другая тема романа и последующего творчества писателя), но гораздо более рискованной и потому гораздо более мужественной. "Война будет всегда, ибо всегда найдутся двадцатилетние дети, которые будут порождать ее силой любви".28 Кроме собственно военной тематики, книга Монтер-лана по-новому освещает тему мужской дружбы, которая предстает своего рода аскезой, постригом, обетом, подразумевающим определенный образ или стиль жизни, основанный на некоем кодексе мужественности. Несмотря на ярко выраженные мотивы наваждения, в котором пребывает герой, будто бы зачарованный смертью, роман воспринимался современниками как правдивое свидетельство о военном опыте французской молодежи начала двадцатого века. Пацифистские настроения послевоенной Франции приглушили воинственное звучание первых книг Монтерлана, да и сам писатель в дальнейшем отходит от военной тематики, однако непритязательная и порой неловкая искренность "Сна" делает эту книгу одним из самых знаменательных памятников Большой войны.
"Путешествие на край ночи" (1932) Луи-Фердинанда Селина показывает войну с другой стороны, с изнанки, где героизмом даже не пахнет. Но книга заключает в себе безжалостное обвинение современности вообще - в таких ее составляющих, как европоцентризм, американизм, сама структура французского общества - и потому может рассматриваться как доскональное, почти клиническое исследование тех элементов западного сознания, которые в неко-
MonterlantH. de. Songe. Paris: Gallimard, 1934 (1922). P. 96.
торых отношениях были в ответе за войну. Мало того, исключительное положение романа Селина во фронтовой французской литературе определяется тем, что он, в отличие от большинства произведений, написанных непосредственно после войны, заключает в себе беспримерное по жестокости и откровенности описание отношений человека со своей собственной смертью, подрывающее уже структуру человека. Не смерть Бога, но смерть человека, столетиями выстраивавшего себя по образу Божьему, задает трагический пафос письма Селина. Не пресловутая ломка литературного языка, не стихия разговорной речи повествования, которая, в сущности, роднит автора "Путешествия..." с тем же Барбюсом или Доржелесом, но тотальный показ бесчеловечности человека делает Селина выдающимся свидетелем агонии гуманистического идеала. Сознание смертности, бренности, ничтожества удела человеческого уже не опирается на христианские понятия смирения, униженности человека перед Всевышним; напротив, оно становится началом того человеческого содружества, дружбы человека с самим собой и ближним, что только крепнет от усиления человеческого ничтожества. "Путешествие на край ночи" - это путешествие на край человечности, встреча с тем, что на находится по ту сторону человека, непрестанное сообщение между жизнью, что опускается на самое дно человечности, падшей так низко, что дальше некуда, и оправдывающей все, даже самую что ни на есть низость, смертью.