В машине я часто слушаю Высоцкого. Чем-то меня он околдовывает. Смесью литературной наглости (где другой литератор поискал бы тонности или постеснялся вторичного, он берет и повторяется или ставит самое расхожее, но, как у таланта, у него все в строку) и провидческого озарения. Сколько схожего… "Мне руку поднял рефери, которой я не бил…?"
В тетрадке, где все это писалось, вклеены театральные билеты, между страниц лежат записочки и письма читателей. Здесь же и интервью из "Советской России", которое Льву Колодному дал отец Высоцкого. Не приведи Господь родителям давать интервью о покойных детях. Остановиться здесь трудно: Высоцкий за концерт брал 70–80 рублей, теперь 2,50 перемножим на огромный зал санатория.
27 июля. Сочи. Обстоятельства жизни обычные, но с В.С. не ругаемся. Валя много пишет, для нее существует только работа. Что-то изобретает даже на отдыхе. Доделал — в первом приближении — все, что связано с новой повестью о В.И. Ленине. Был в санаторской библиотеке, взял два тома. Видимо, в этом учреждении, где отдыхает просвещенная партийная элита, я оказался первым, кто этого автора востребовал. Читал март-июнь 1917. Все же дерзкий я парень, поскольку у самого моего героя все сочнее, ярче, гуще. И опять поразился, как мало мы знаем.
Прочел речь на 1 съезде советов. Речь не в среде единомышленников, отчетливо представлявших, кто с ними говорит, а перед врагами и противниками, к тому же с парламентской стенограммы, т.е. живая, трепещущая. Пожалуй, я не читал более убедительного и страстного ленинского документа.
"Литературка" 24-го напечатала мою статью о Владимире Дрозде, о его переводной с украинского книжке.
31 июля. Сочи. Два маленьких, так сказать региональных события. Был на концерте Махмуда Эсамбаева и снова через пять, или, по крайней мере, четыре года посмотрел "Агонию" Элема Климова.
Эсамбаев. Я думал, что уже упущу эту легенду. И, как случается, легенда уже приобрела вид довольно обветшалый. За его довольно безвкусными номерами и разъеденной немощью, как молью, программой вдруг блеснет миг неповторимый — значит, гениальный.
У Эсамбаева все капризно, кокетливо, по-детски себялюбиво.
Из новых номеров — "Портняжка". Это как будто из другого Эсамбаева. Современно, изысканно и чрезвычайно нелепо. Белые чулки, на каблуках закрытые туфли, голубой бархатный костюм. Мальчик!
Два слова об "Агонии": обидно, что фильм страдает из-за неполноты материла. Это сценарные огрехи не очень чувствующих историю людей — Лунгина и Нусинова, побывавшие потом в руках Климова. Возникла самостоятельная сверхреальность. Законченная, как планета. Она существует и требует места, и сочувствуешь Николаю (Ромашин), Распутину (Петренко) и даже Царице — у всех своя правда и своя боль. Вот так.
Искал функциональный кусок для задуманного "околотеатрального" романа, и хотя знал, какой он будет, не ошибся, однако же перечитал "Гамлета". Меня поразило, как же сокращают и калечат произведение при постановке! В пьесе есть все: и когда внимательно читаем — абсолютно все понятно. Даже отношения Гамлета и Офелии. Театральные "толкования" связаны с неполностью прочтения. Поразительно высчитанное и мотивированное произведение. Конечно, если что-то отсечь, то придется толковать.
Выписки:
Бывает и с отдельными людьми,
Что если есть у них порок врожденный —
В чем нет вины, затем что естество
Своих истоков избирать не может, -
Иль перевес какого-нибудь свойства,
Сносящий прочь все крепости рассудка,
Или привычка слишком быть усердным
В старанье нравиться, то в этих людях…
Все доброе проникнет подозреньем
И обесславит. (стр. 30).
…надо записать,
Что можно жить с улыбкой и с улыбкой
Быть подлецом (стр. 36).
И в небе и в земле сокрыто больше,
Чем снится вашей мудрости, Горацио, (стр. 40)?
… представь его грехи
Так, чтоб они казались вольнолюбством,
Порывами горячего ума,
Дикарствами неукрощенной крови,
Чему подвластны все. (стр. 42)?
Приманка лишь поймала карпа правды;
Так мы, кто умудрен и дальновиден,
Путем крюков и косвенных приемов,
Обходами находим нужный ход, (стр. 43)?
…?Наши годы так же склонны