15/IV. По центральному теле вчера дали не только пасхальную службу по двум программам, но и амер[иканский] фильм о Христе - плохонький, но сугубо реалистический. Назад тому два года невозможно такого вообразить. Последствия будут очень велики, хотя ожидать их быстро не следует.
19/IV. Смотрел вчера и позавчера передачу по делу Гдляна в Верховном и начало заседаний в Московском "парламенте". Первый - балаган, где шумно, бестолково, суетно, а второй - публичный дом, где еще и срамота. Предварительный вывод: для западного образца нужны профессиональные политики, ибо ни серьезный ученый, ни предприниматель, хирург, автогонщик, тенор, футболист от своих главнейших занятий не оторвутся. Но где нам взять политпрофессионалов? Их надо годами воспитывать. Стремительно падает авторитет Пятнистого, обратно пропорционально его возвышению в формальной власти. В Литве он загнал себя в ловушку: те зарвались, это ясно, но он дал себя спровоцировать, сегодня утром сообщили, что перекрыли нефть... Это ужасно, не только в мире, но и у нас это вызовет недовольство, а ведь 68-й чешский год не повторить, тогда-то с трудом прошло... Комсомольский съезд превратился в ватагу Стеньки Разина, мерзко было наблюдать. И в этих условиях готовят повышение цен в два раза - начнутся забастовки, бунты, если не хуже. Нас ждет анархия, а это хуже всего.
Партия в распаде, до конца года ей не дожить. А "наши" упорно защищают советскость. Сегодня Скрипко звал меня на собрание в "М[олодую] Г[вардию]", где должен был обсуждаться манифест Э. Володина. Хотел пойти и побранить их, речь составил, но воздержался. Думаю, правильно, не ругаться же со "своими", лучше промолчать, а там посмотрим. Кстати, о партии: член нашего партбюро, принимающий взносы, сказал, что последние месяцы резко снижается сумма взносов, - это потому, что не платят с гонораров, а лишь с фиксированных заработков или пенсий.
Сегодня заседал Президиум Фонда238, академика239 не было, Раиса240 опять очень приятно себя вела, но сопровождало ее шесть охранников, один все время сидел в зале, ав ухе у него торчал приемник... Неприятно, однако в наших жутких условиях супругу Президента все же следует охранять. Наши вопросы прошли спокойно, Мясников был подчеркнуто доброжелателен. Проскурин по договоренности не пришел, был Бондарев, он очень самоуверен и напыщен.
На той неделе - конференция краеведов России в Челябинске. Я взял билет, всем говорю о поездке, но не поеду ни за что: сил нет. Кажется, поедет туда Проскурин, но я в любом случае нет. Уйду я, не могу себя насиловать и ставить в положение плохо работающего.
Вчера в "М[осковских] Н[овостях]" злобнейшая статья (переводная) о Шафаревиче: расизм, фашизм, антисемитизм. Это перебор, тем паче, что доказательства грубы и ложны. Вчера же в "Л[итературной] Г[азете]" статья А. Латыниной241, где правильно обличаются обе крайности: и манифест-74, и статейка Т. Толстой242 в "Огоньке", грубую и глупую, про "антисемитизм". Нет, все же "центральное" направление растет.
Пару дней назад в откровенном разговоре Мясников предсказал итог обсуждения Гдляна: уберут Сухарева243. Молодец, так оно и выходит. Пятнистый принесет его в жертву ради своей ошибки; он коварен.
21/IV. Вчера смотрел выборы московского "мэра" - ужас. Послушал речи всех пяти соискателей, ничего вспомнить. Никто не заикнулся о градостроительстве, о разрушении памятников, о чем уже двадцать лет шумит печать, ни о храме Христа Спасителя или о создании хотя бы второй мечети для многочисленных татар; тем паче не говорилось о Москве как городе, где 85% великороссов, о столице России и ее историческом центре; не говорилось даже о беженцах, переполнивших Москву, о несчастных лимитчиках и проч. Попов станет, видимо, "мэром", он отвратителен, но также и злобен. Они идут на разрушение, но выиграют, но предстоят опасные времена.
Пятнистый - "президент" сразу сделал две ошибки: 1) поставил ультиматум несчастной Литве, он неприемлем, создавая себе тупик, а надо бы не обращать на них внимания, делать вид, что их провинциальные забавы ему просто-напросто неинтересны; 2) нельзя было надеяться на арест жулика Гдляна; ничего тут не могло получиться, кроме обострения дела при явном невыигрыше.