12 апреля
В метро. Поднимаясь по эскалатору, стоял за широкой спиной какого-то мол. человека в кожаной куртке. Темно-коричневая кожа его куртки, строчки бежевых ниток, резина поручня и металл эскалатора создавали удивительный ритм.
Вечером пытался поспать у родителей. Но не получилось. Наверху дрались соседи. Сын-спецназовец громко поколачивал свою мать. И отца. Слегка тряслась люстра. Вообще, у нас ужасный подъезд. Несколько лет назад соседей в квартире под нами задушили электропроводами и выбросили из окна. А полгода назад соседей двумя этажами выше изнасиловали, пытали, резали стеклами, а потом вынесли трупы, запачкав кровью лифт, и выкинули в яблоневом саду напротив.
13 апреля
Когда возвращался домой, в метро ехал какой-то, наверное, известный фотограф. Толстый, бородатый, неопрятный дядька с огромным рюкзаком. В рюкзаке у него лежало несколько фотоаппаратов, картонные коробки с фотографиями. Он доставал разные фотоаппараты и фотографировал сонных людей. Они возвращались, усталые, домой, или ехали в клуб, или спешили на свидания. Сфотографировал сидевшую напротив него армянскую пару. Справа от фотографа сидела девушка и пила пиво из банки. Он сфотографировал ее, попросил дать ему попить пива. Говорит, вы дадите мне пива, а я превращу вас в произведение искусства. Показывал ей свои фотографии, доставал их из большой картонной коробки. Потом сказал: Будете в Вене, заходите в Альбертину, там висят мои фотографии. Протянул ей пару своих фотографий. Сказал: Я — знаменитый фотограф! Еще мои фотографии висят в Риме. Пиво назад не отдал.
15 апреля
За окном прекрасная погода. Бессонница. Пытался выспаться днем, но в моей голове начали упорядочиваться разные научные мысли и мысли про жизнь, и я уже не заснул.
16 апреля
Когда ехал к родителям, встретил своего бывшего одноклассника. Раньше он занимался борьбой, был настоящим широкогрудым красавцем и посредством своей симпатичной внешности привил мне любовь к дзюдо. Мне до сих пор нравится смотреть по телевизору дзюдоистов, особенно итальянских, французских и голландских (если они не негры). Теперь Артем стал толстым, со здоровой расплывшейся рожей. Работает помощником стоматолога. Выглядит как мясник-алкоголик с колхозного рынка. В автобусе он от переизбытка радости общения клал мне тяжелую руку на плечо, а я не люблю, когда мне на плечо кладут руку.
20 апреля
В этот день в прошлом году я, тогда с лысым черепом, пытался поехать из Веймара в Эрфурт. Была суббота, на площади перед вокзалом собралась многотысячная манифестация неофашистов. Я шел к вокзалу в белой рубашке, черных вельветовых брюках и коричневой куртке и удивлялся, почему полиция проверяет мои документы через каждые два метра.
«Несколько дней назад повстречал трех жалких идиоток, они попросили у меня милостыню. Ужасные, отталкивающие своим уродством и кретинизмом, они не могли говорить, с трудом передвигались. Завидев меня, они принялись делать знаки, желая показать, что меня любят, улыбаясь, трогали руками себе лица и посылали мне поцелуи. В Пон-л'Эвеке моему отцу принадлежит луг, у сторожа дочь слабоумная; когда она впервые меня увидела, она тоже высказывала странную нежность ко мне. Я привлекаю сумасшедших и животных. Может, они догадывались, что я проникаю в их мир?» (Г. Флобер)
22 апреля
В сегодняшней газете Коммерсант обнаружил целых шесть отличных историй. Из каждой может выйти отличный роман. Готический, детективный или социальная сатира. Ах, сколько книг остаются ненаписанными! В большом количестве сюжеты для беллетристики можно брать также, подслушивая чужие разговоры в общественном транспорте. Сегодня, например, я слушал в автобусе историю о трех продавцах в магазине спорттоваров. Они конкурируют друг с другом, кто продаст больше велосипедов. (Было так интересно, что я даже Флобера закрыл.)
Рассказал матери, которая удивляется, почему вокруг круглой клумбы в парке всегда собирается много народу, про рудименты архаического мышления и солярную символику.
Шел на автобусную остановку. У Макдональдса встретил репетитора. Он стоял в белых брюках, куртке из кожзаменителя, с большим полиэтиленовым пакетом и алой розой в руках. Когда я спросил к чему весь этот ужас: белые штаны–пакет–роза, он объяснил мне, что ждет ту самую ученицу, и его лицо светилось радостью. Скромное репетиторское гетеросексуальное счастье.