Подпевалы Есина твердят о его «хозяйственных талантах». Какие таланты? Зарплаты и стипендии всегда — что при Союзе писателей, что ныне — платило государство. Было время и довольно продолжительное, когда государство помногу месяцев вузам не платило, а в Лите не было ни одной задержки с зарплатой за тринадцать лет. Да и сейчас зарплата у профессоров, преподавателей, служащих и рабочих далеко не государственная, а именно за счет придуманных ненавистным Есиным хозяйственных приемов.
Есин занимался незаконной сдачей помещений, ввел платное обучение, в том числе студенты из-за рубежа обучаются за деньги. Читая эти строчки, я, по старой привычке исследователя, начинаю гадать, кто же подобное мог написать. У кого так мало ума, кто так плохо представляет себе дело в институте, кто не ведает никаких законов и даже Закона об образовании, по которому живут все вузы страны и в котором обозначено все, даже высшее образование иностранных граждан. Кстати, кто те последние, которые пытались именно без оплаты, что определено Законом, проникнуть в институт? Какая-то была гнусная переписка, государственная и писательская давиловка. Ах да, это были армяне, но тогда эта халява не прошла, я об этом уже писал в дневнике. Неужели мой дневник становится поминальником всех мелких пакостей и чужих преступлений! Почему же это незаконная сдача помещений, когда каждый договор зафиксирован в специальном московском или федеральном учреждении? Именно законная, и даже в законе прописанная. И какой вуз, чтобы прожить, что-то не сдает? Но неужели в каждом вузе такая же грязь и ненависть или это специфика творческого вуза с его черной амбицией? Почему именно Есин, как утверждает автор письма, ввел платное обучение, когда его ввело государство? Спросите Фурсенко, какой процент он хотел бы оставить в вузах платных студентов, а кто и сколько должны учиться за свой счет и счет родителей. Вспомним девочку, которая обстреляла господина министра свежими куриными яйцами. Что она говорила? Сейчас это платное обучение пытаются расширить до бесконечности.
Куда шли средства? — спрашивает автор анонимного письма. Средства ушли по адресу, потому что бедный и скорбный умом автор даже не представляет, на какие деньги ремонтируются крыши, красятся фасады, покупаются парты, которые студенты традиционно расписывают своими личными иероглифами,
Эти вопросы обязана задать Счетная палата РФ. Да уже все было, и в том числе проверки.
Есин распоряжался огромными денежными средствами (безналичными и наличными) в интересах не института в целом, а в интересах лично себя и ближайшей группы «соратников»-блюдолизов. Что это за наличные, кто их видел, кто, кроме кассира, держал их в руках? И кто эти наличные дает? А как можно распоряжаться безналичными, когда все средства, даже наличные, сначала сдаются в казначейство, а уж потом с таким трудом даже на карандаши выцарапываются оттуда. Знает ли эта садовая глупая литературная голова, что уже давно никаких наличных денег без кассового ордера, который получает плательщик, ни взять, ни дать нельзя.
Есин вырастил когорту приближенных, которые получают особые зарплаты и «конверты». Особо грязную роль в последние годы играли главные холуи: преподаватели кафедры общественных наук во главе с Царёвой и Кочетковой, Толкачев, проф. А.И. Горшков. Ну, покажите мне этот «конверт», о котором автор слышал только из сериалов. При чем здесь восьмидесятилетний Горшков, по учебникам которого аноним должно быть учился? Что голубчик, завалили тебя на старославянском языке? Или не сдал когда-то, и пришлось пересдавать практическую стилистику? Бойтесь бездарных и плохо пишущих литераторов, они всегда найдут в других причину, чтобы оправдать собственное творческое бесплодие. О Толкачеве, как будет ясно в дальнейшем, речь особая. Все письмо, так сказать, направлено против него, видимо, и отсутствующие сейчас в Москве, и присутствующие в столице анонимщики знают жесткий толкачевский характер и умение его призвать всех к порядку. В этом смысле письмо вполне понятно, человек с ножом не хотел бы, чтобы его схватили с поличным, а Толкачев это сделать может, и его время, как мне верится, придет.