Что касается всего журнала, а я просмотрел только его первую половину, то мне показалось, что он отчасти либерализировался, в нем стало меньше барственного почвенничества, я думаю, здесь влияние на Максима Алисы и ее друзей. Но, впрочем, впрочем…
В обед вместе с С.П. поехали в Гуманитарный институт на вручение Бунинской премии. 22 октября - день знаковый. На этот раз героями дня были поэты и переводчики. Надо бы не забыть, что свой гениальный перевод Лонгфелло Бунин уже выполнил к 25 годам. Об этом сказал Григорий Кружков, - получивший Большую премию за перевод. Вторым «большим» лауреатом стала Лариса Васильева. К ее стихам я довольно равнодушен, а ее «Кремлевских жен» считаю работой скорее коммерческой, нежели творческой. Кружков говорил очень интересно, сопоставлял стихи Бунина и Фроста. Оба написали о старике в пустом доме. Культура уже тогда становилась никому не нужной по обеим сторонам океана.
Премию «За вклад» получил Володя Костров. На церемонии, а потом и на приеме была Галина Степановна Кострова, вот уж видеть кого я всегда рад. Прием был неплох, С.П. долго и, кажется, сладко говорил с Мариной Ивановной Николой, а я успел перемолвиться словом с Ю. Воротниковым. Он смутно, через издательство «Вече», с которым Фонд работает, обещал финансировать печатанье дневников. Полагаю, этого не произойдет, мой тезка С.Н. Дмитриев не такой уж простой человек, чтобы печатать что-либо без дополнительного стимула. Видел свого ректора и его двух сыновей. Федя, кажется, не может устроиться, а жаль, парень он неплохой и певец яркий. Не могу не сказать, что председателем жюри был неповторимый мой сосед Бэлза. Перемолвился также с Игорем Черницким и Колей Романовым. Коля пел песню об Андреевском флаге, которую написал на стихи Кострова. Делает он это, как всегда, неплохо. Наблюдая за его судьбой, отчетливо понимаю, как много значит быть принятым на телевидении. Поет много лучше, чем разные наши «европевцы».
Дома опять чуть ли не до трех ночи сидел над Дневниками.
23 октября, суббота. По дороге в Обнинск, куда отправился вместе с С.П., заезжали на строительный рынок и в «Перекресток». В «Перекрестке» затоварились продуктами и С.П. и я на ближайшую неделю, а на строительном рынке я купил электрические лобзик, шуруповерт и был счастлив от своей решительности. Стану теперь доделывать на даче окна. Дорога, когда вдвоем, пролетает быстро. Разговаривали в основном о протесте французов против пенсионной реформы. Правительство увеличило пенсионный возраст только на два года - и вдруг такая широченная волна протеста! Все это каким-то необычным образом отражается в головах наших соотечественников. Несколько дней назад в магазине я слышал, как пенсионер говорил об этом протесте продавщице, а она ему согласно кивала, и оба сокрушались, что наши так не могут. Не могут, действительно… Впрочем, в стране, по крайней мере в Москве, что-то нагорает. Вот уже назначен митинг с требованием отставки правительства Путина.
С.П. считает, что во Франции начинается социалистическая революция. Надо сказать, что какие-то признаки народного недовольства - о людях своего круга не пишу, мы уже обуржуазились, - намечаются и у нас. Вечером телевидение рассказывало о налете во время какого-то музыкального фестиваля. Конечно, уже нашли мнимых зачинщиков, но много здесь шло и от самодеятельности, от того, что молодежи нечем заниматься, что у нее нет никаких перспектив.
Собираю листья, сношу в компостную яму, вечер посвящу обзору прессы. Газеты только просматриваю, но кое-что в них есть.
Во-первых, главный санитарный врач Онищенко приводит данные об алкоголизме среди населения. Порогом, за которым наступает своеобразное нравственное и физическое крушение в народе, является 8 литров в год, в пересчете на абсолютный алкоголь, на душу населения. Мы умудрились выпить в 2008 году - 10.0, а в 2009-м - 18.0. А ведь еще в девяностом начинали всего-навсего с 5.38!
В «Литературке» интересная статья о встрече рок-музыкантов с президентом. По этому поводу в прессе уже было достаточно много иронических замечаний. Газета озаглавила свой комментарий по этому поводу так: «Пустой звук. Говорившим с президентом рокерам было нечего сказать». У газеты, вернее у ее автора, оказались претензии и по составу участников. У артистов не оказалось каких бы то ни было социальных вопросов к президенту. Ну, чего с них возьмешь, артисты-то неплохо устроенные. Макаревич, Гребенщиков, прочие гении времени… Выход саперов на тщательно разминированное поле. Всласть поговорили музыканты лишь о Химкинском лесе, по поводу коего все уже давно решено.
В «РГ» довольно подробный комментарий об идущей переписи населения. Уже кое-что вскрылось, впрочем, ожидаемое. Цитирую статью «Есть ли жизнь в деревне? Корреспонденты «РГ» переписали забытые поселения». В основном разговор идет про недалекое Подмосковье. «В Грязях, куда отправились корреспонденты «РГ», прописаны всего четыре человека. Остальные - московские дачники». Описание этих четырех жителей - ужасно, но это детали, которые из брезгливости не хочется приводить. Однако есть в статье и некоторые обобщения, свидетельствующие о подъеме экономики и общего благосостояния. «С карты страны уж исчезли одиннадцать тысяч названий деревень. Сколько их исчезнет после этой переписи?». Сколько? Об этом, видимо, нам расскажут ученые из Сколково. Это «РГ» за 22-е, а вот в той же газете за 21-е есть занятная колонка на военную тему.
Депутаты от ЛДПР инициировали обсуждение в Думе закона, по которому можно было бы освобождать от армии призывников, внесших в казну 1 миллион рублей. К счастью, Дума эту смелую инициативу отклонила. Не могу не перечислить депутатов-инициаторов: Максим Рахмистров, Юрий Коган и Юрий Напсо. Страна должна знать своих героев. Эта довольно сильная инициатива Думы прозвучала на фоне ликования по поводу закрытия ряда военных училищ. За этой радостью все позабыли, что училища выпустили много и гражданских специалистов.
В последней «Литературке» большая статья «Весь народ был за красных». Появление статьи, видимо, реакция на многочисленные разговоры, что большевики в 17-м и в Гражданскую войну победили исключительно благодаря своим заговорам и террору. У автора статьи все получается по-другому.
В конце дня опробовал лобзик, напилив облицовку на окна.
24 октября, воскресенье. Две странички в книгу о Вале. В конце дня, когда приехал в Москву, разговаривал с Леной, сестрой В.С.. Я совершенно правильно определил - у Валиной могилы на Донском кладбище была именно Лена. Я обычно цветов не ношу, Валя цветы не любила, но все-таки хожу часто. Лена рассказала несколько достаточно трагичных историй о своей попытке сдать квартиру. Ее взгляд довольно стороннего человека на нашу действительность безжалостен: поколение чудовищное, у ребят, которым сейчас 30, 40 лет, то есть выросших при этом режиме, нет ни совести, ни бога, ничего кроме денег. В ее квартире молодая предпринимательница хотела не только жить, но еще и устроить парикмахерскую. Возник вопрос: для кого? Ответ напрашивается сам по себе: на их улице работают три борделя.
С дачи уехали в три часа. На въезде в Москву, перед Киевским шоссе, возле Кольцевой дороги минут двадцать стояли. Терпеливый милиционер сдерживал поток возвращающихся дачников. Потом по опустевшей Киевской трассе, как видение, пролетел кортеж правительственных машин - вот тебе и «синие ведерки»!
25 октября, понедельник. С утра читал работу первокурсника Антона Рябинина «Художник», парень слукавил и раздал не по 25 страниц, как мы договаривались - это размер вступительной работы, а страниц по 50-60. Я-то с наслаждением и восторгом прочел, а как все остальные? Вот теперь весь день думаю, как завтра вести семинар. На одном занятии сразу два курса. Мои пятикурсники будут, наверное, ошеломлены. С такой работой смело можно идти на защиту и бесспорно получить «с отличием», но как они, интеллигенты, взгреют парня за талант!
Вечером должен был приехать Саша из Хургады, но когда я ложился спать, его еще не было, видимо, задержали самолет. Я предвкушаю, что нагружу на него, пока он в отпуске, еще и квасить пятнадцать килограммов капусты. За неделю его отсутствия я ничего не чистил, не пылесосил, не убирал. Идеально убранная квартира надолго аккумулирует порядок.