Но вот уже и белый Иерусалим.
Есть на свете вещи, которые не стираются из памяти со временем. Иерусалим такой же белый и конкретный, каким я его впервые увидел лет двадцать пять назад. Тогда я автобусом приехал из Хайфы. По пути гид рассказывал о некоторых зданиях: там министерство, там кнессет. На этот раз это было, скорее, паломничество, чем экскурсия. Но тогда не было обзорной площадки на холме, под зданием университета. Отсюда гид Володя показал нам знакомый мне, но никак за это время не постаревший город. Различимы были и Храмовая гора, и монастыри, и тёмным пятном виден Гефсиманский сад, Хевронское ущелье и многое другое, что впервые было названо, а потом увековечено в Евангелии. Потом всё это удалось поподробнее разглядеть, когда мы довольно медленно, преодолевая уже возникшие, на этот раз к счастью, городские автомобильные пробки, спускались вниз, чтобы ехать в Вифлеем. Больше всего меня на этот раз поразили раскопки на вершине горы. Небольшое остаточное раскопанное археологами захоронение — норы в податливом камне, куда, как правило, по двое закладывались покойники. Всё это потом приваливалось каменной плитой. Могилу Христа нашла императрица Елена именно потому, что она была одиночная. Но над этими древними пустыми могилами стоял университет, и тут же — огромная каменная плита, на которой были помещены списки жертвователей на университет, внёсших в его казну не менее одного миллиона долларов. С некоторым чувством восстановленной справедливости гид указал нам на фамилию беглого нашего олигарха и бывшего ректора РГГУ Леонида Невзлина. «Его ищет Путин!»
И всё же, и всё же! Самое сильное впечатление — это, как и прошлый раз, и тоже из окна автобуса, огромное древнее кладбище, раскинувшееся в центре города на склонах Хевронского ущелья. По склону видны многие и многие тысячи могил с почти одинаковыми каменными надгробиями. Мне вообще дорога такая постановка жизни, когда в центре города может находиться кладбище. Разве мёртвые не всё время присутствуют в нашей жизни? Впрочем, здесь есть какая-то ритуальная хитрость, и упокоенные на этом кладбище вроде бы без особых проверок попадут сразу в рай. Опять сведения от гида: могила здесь стоит от пятисот тысяч до одного миллиона долларов. Опять в голову влетела шальная мысль: не здесь ли похоронен отец нашего В. В. Жириновского?
Собственно, город мы больше не увидим. Мы ведь не на экскурсии, а почти в паломничестве. Автобус едет к изначальной точке и нашего христианского мира, и нашей веры — в город Назарет. Здесь родился Христос, этот библейский рассказ все знают. В Назарете я не увижу ничего нового, это много раз и виденное по телевидению, и хорошо запомнившееся по первому моему посещению этих мест. Почему же одно долго и крепко хранится в нашей памяти, а другое исчезает? Тогда всё было неожиданно и непривычно — святые места ещё не было принято показывать по телевизору. Показывали некие исторические места. Я, как русский человек, не могу не быть полностью атеистом. И вот во всех этих местах, у вех священных и памятных знаков святой истории, я про себя повторял и повторяю сейчас только одну молитву: Господи, дай мне веру. Дай мне веру безоглядную и всеобъемлющую, какой владели все мои предки. Господи, помоги мне обрести себя и Тебя, Господи!
Собственно, вся обстановка святых мест мне была хорошо и подробно знакома. Я даже помню низкий вход в храм Рождества, почти лаз. Наш гид Володя тут же всё разъяснил, развеяв моё прежнее незнание. В этом храме раньше вход был устроен по-другому. Как и многое на Святой земле, храм был построен святой Еленой. Уже потом он был и разрушен турками, и перестроен крестоносцами. Раньше в первом храме вход был высокий и торжественный. Но позже, когда святые эти места были взяты турками, вход в храм, вернее, огромные храмовые ворота были перестроены. На храмовой площади в то время расположился базар, и вот, чтобы лихой джигит не смог заехать в храм на лошади или верблюде, ворота уменьшили один раз, превратив в дверь, а потом и в некий лаз. Сейчас я всё это разглядывал заново. Главное и основное было освоено и прочувствовано давно, а вот теперь я, естественно, восхищался открывшимися совсем недавно первозданными, Константиновых времён, мозаиками и замечательными цельными колоннами. Что же видели эти тёмные, как кровь, камни?