Урву, если не забуду. В связи с Ухтомским вспомнил сегодняшний в интернете снимок Чаплина с недавно освобожденными девами из Pussy Riot. Как-то все слишком быстро находят общий язык, здесь, видимо, другое ощущение христианства.
Прислал письмо и мой школьный товарищ Марик Ратц, которого я искал несколько лет. Я об этом уже писал, но Марик прислал мне еще и чудом сохранившиеся отрывки от классной стенной газеты.
Слава Богу, что праздники заканчиваются! Вчера был последний аккорд – Гафурбек, мой новый уборщик, наделал узбекские манты, и я позвал гостей – соседа Мих. Мих. и Владислава Александровича Пронина. Сегодня ходил в банк, снимал деньги для поездки в Гоа, и написал статейку для «Литгазеты». Это мне вчера позвонил Леня Колпаков, просил Поляков. Я – написал следующее.
ОН БЫ РАЗРЕШИЛ…
90 лет назад умер Ленин. По литературе и рассказам очевидцев мы помним его похороны. Январские морозы, костры на площадях, вереницы людей, тянущиеся к Колонному залу. Народную любовь все-таки не обманешь. Она или есть или ее нет. И она всегда подразумевает что-то совершенно необходимое собственной народной судьбе. По большому счету, если бы не Ленин, не получилось бы и «социально-ориентированного государства». О земле, народной грамотности, медицине, образовании и твердой и обязательной и неизменной сословной принадлежности каждого не говорю. Богатые, знатные пострадали, скулеж слышится до сих пор.
В начале 90-х годов по заказу издательства я написал роман о Ленине «Смерть титана», роман от первого лица. Взялся лишь потому, что Ленин в то время был самым оплеванным человеком в стране. Роман – это всегда узнавание подробностей. Был прекрасным экономистом – его «История капитализма в России» и сейчас классика и образец добросовестности для всех высокопоставленных диссертантов. Не методом тыка, а в результате знания и расчета НЭП так резко поднял разрушенное войной и революцией хозяйство страны. Ленинское «Государство и революция» отчетливо показывает, что никаких «честных выборов» быть не может. Выборы – это всегда административный ресурс и всегда победа за классом, стоящим у власти. Сейчас кто-нибудь вскинется и прокричит мне о гонении на церковь. Но патриаршество вновь в России возникло в начале именно ленинского этапа революции. А с остальным я отошлю всех к книге А.Г. Купцова «Миф о гонениях церкви в СССР». В достаточно плотно аргументированной книге есть мысль, что причин этих гонений было две. Или антисоветская, т.е. антигосударственная деятельность, или «деятельность хозяйственная», тоже незаконная.
Смелым человеком Ленин был с юности. Что там студенческие волнения в Казани! Надо было иметь волю и чувствовать за собой силу, чтобы сказать: «Есть такая партия!». Три или четыре раза сидел в тюрьме, уходил от ареста и преследования по зыбкому льду Финского залива; в него – стреляли; ничего, как и Сталин, себе не присвоил. «Под Знаменем Ленина…» Ну что, коммунизм мы, может быть, и не построили, но построили промышленность, развитое промышленное государство, выиграли войну, восстановили страну, дали всем образование, слетали в космос. Не предусмотрели, правда, свободного выезда и «пепси». Но Ленина уже не было, он бы разрешил…
15 января, среда. Что-то около часа уехал в Институт. Сегодня день рождения О.Э. Мандельштама, а вчера по поручению Евгения Сидорова звонила Надежда Васильевна. Собственно, Женя в давнее уже теперь время, когда был ректором, открывал этот памятник и был одним из инициаторов создания мемориальной доски. Женя увидел на сайте Литинститута сообщение, что будет возложение цветов. Правда, не было ни объявлений в здании, ни каких-либо приглашений. Но какое это имеет значение.
По обыкновению, народа было немного – основные хранители этой памяти это все-таки наши сотрудники. Сегодня, как и всегда на день рождения Мандельштама, было холодно и светило солнце. Традиционно были Болычев, Леонов, Зоя Кочеткова, Оксана Лисковая, то есть все, кто в эти дни экзаменов несут вахту. Несколько привычных слов, открывая, сказал Б. Тарасов. Потом очень хорошо говорил о гражданском обществе Сидоров. Именно силами просыпающегося гражданского общества в свое время и был открыт этот памятник. Вспомнили о Павле Нерлере и Сергее Аверинцеве. Я тоже говорил – о заселенности нашего сознания цитатами из Мандельштама и о том, что в этот день нельзя не вспомнить о человеке, который больше всего сделал для памяти о поэте – Надежде Мандельштам. Действительно, женщина была великая. Смирнов читал ранние мандельштамовские стихи.
Ездил в Институт на машине. У меня болит рука, а в автомобиле не открывается дверца со стороны шофера, так что мне приходится лазить к рулю через переднее пассажирское сиденье. Завтра надо ехать на годовую редколлегию в «Наш современник».
Вечером прочел статью Володи Бондаренко, которую он напечатал в «Нашем современнике». Это совсем не тот текст, что он дал для первого тома моего Собрания сочинений. Это непричесанный вариант и статья расширена за счет большого интервью, взятого им у меня лет семь-восемь назад, а также и за счет некоторых других пассажей. Статья оказалась менее выстроенной, но веселее, читабельнее и интереснее предисловия. Я даже думаю, что это одна из лучших статей, написанных обо мне и, может быть, лучшая статья о писателях Володи.
16 января, четверг. В три часа редколлегия в «Нашем современнике». После того, как они напечатали статью обо мне Владимира Бондаренко, пришлось мириться. Это, кстати, мне, в принципе, мирному и бесконфликтному человеку, урок о пользе скандала и об отстаивании собственных прав.
С собою взял по два тома последних выпусков своего Дневников. Все пригодилось и разошлось: один комплект – встреченному в редакции Виктору Кожемяке, а второй – Саше Казинцеву. Виктора в этом году наградили премией.
По традиции эта годовая редколлегия происходит в большом кабинете Ст. Куняева, за накрытыми столами. Все обычно с собой приносят какое-нибудь спиртное, я тоже принес бутылку коньяку. На столах винегрет, консервы, соленая рыба, салат, немножко мяса. Народа довольно много, но знаю в лицо лишь несколько человек. Сел я, совершенно умышленно, не за большой стол, куда садился обычно, а на диванчик, где традиционно устраивалась молодежь. Из разговоров еще раз понял, как важно и интересно быть в литературной среде. Соседями по столу у меня оказались Саша Сегень и Андрей Воронцов. Распутин, который из присутствующих был бы мне ближе всех, на этот раз отсутствовал. Видел, т.е. распознал, еще Убогого, очень хорошего прозаика и врача, и гордого красавца Евгения Шишкина. Еще раз подумал о справедливости постулата: ни одно добро не остается безнаказанным. За большим, «парадным» столом сидело несколько важных людей, которые помогали и помогают журналу, даже какой-то бывший губернатор. Хотя, выступая с небольшим докладом, Куняев сказал, что если раньше губернаторы были еще старой, советской закалки, и они понимали значение литературы и помогали журналу, т.е. давали деньги библиотекам на подписку, то теперь пришла новая генерация, с соответствующим виденьем. В этой связи Куняев рассказал о письме к нему из Вологодской писательской организации, которая традиционно считалась чуть ли не второй или третьей писательской организацией по России. Там сменился губернатор, и сразу изменилось отношение к писателям. Куняев вроде бы написал новому губернатору письмо, но уже два месяца нет ответа.