Salut militaire — поднятая нога. Grand ecarté — раздвинутые ноги. Славянский помощник директора полиции, все это изучал и делает в совершенстве. Женщина поднимает юбки, показывая штаны до талии, мужчина берет женщину и, поворачивая ее головой вниз, показывает на воздухе. Около танцующих группы. Хохот, апплодисменты, браво. Встретил Лабунскую, говорит, что приглашена в оперу за 1000 фр. в месяц. Она была с приятелем Алек. Петр. (он агент по закупке металлов; говорит, что назначено свидание с Ал. Петр. в С.-Морисе, где и в прошлом году они были вместе), который познакомил со своей подругой.
Встретил Скальковского и опять Лабунскую с тем же и ловким французом, незаконным сыном Анатолия Демидова. Обеднел, бедняга, мать его наследовала милл. после одного скупца Карташова, который повесился или застрелился.
Видел индийского принца со свитой, в сюртуках и в белых чалмах, которыми закутывают шею и часть лица. С ним два англичанина.
Гор. Петербург ничего не делает. Забывает, что всякие расходы на благоустройство в сущности производительны. Требуют капиталов, рабочих. При Наполеоне говорили, что Гаусман разорил Париж, 800 милл. долга, а в сущности он его обогатил, сделал более гигиеничным и доставил работу массе рабочего населения. Петербург дохнет, как Вена. Берлин не определился. Уж это не немецкий город и еще не общеевропейский, но жителей в нем больше, чем в Петербурге.
2 июня.
Павловский сегодня говорил, что нам дадут сыщика Россиньоля для осмотра вертепов. Скальковский говорил, что в улице De la Paix ряд карет перед домом портного Дусе, все женщины, примеряющие платья. У него был закройщик, грек Леонидас, невзрачный и грязный, но обладавший талантом придавать платьям особое «каше». Два года тому назад он умер, искренно оплакиваемый прекрасным полом.
Газеты пишут себе рекламы вполне бессовестно. Сегодня «Figaro» расхваливает свое издание «Figaro illustré», как ни один модный магазин не расхваливает свои товары. «Truth» прекрасное американское издание, издаваемое в New York, подписка полгода 4 долл. Раскрашенные рисунки — просто прелесть. «Judge» — гораздо хуже.
3 июня.
Вчера купил часы за 312 фр., другие (empire) 50 и третьи 15 фр. — 377 фр., с прежними 601 фр. — 978 фр. Вечером с Росиньолем с 10 ч. веч. до 12 ч. веч. Кварталы около Notre Dame. B-d Sebastopol и Halles centrales. Нечто вроде нашей Вяземской лавры. Кабачки с деревянными скамейками и столами, довольно темно и грязно. Спят сидя. Много мужчин, женщин мало. В другом спят на голом полу, бывший дом Габриэль д’Эсте, — теперь логовище. Такое же логовище — дом Джон Ло, остались только двери из bois sculpté. Кафе и публичный дом, где платят 1 фр. 10 сант. Все в рубашках, одна в платье все танцевала. Улицы грязные, узкие, с высоченными домами. Rue de Venise, где экипаж никогда не проезжал. Внизу комнатка с дверью на улицу, в комнатке кровать, у дверей женщина-проститутка. Россиньоль говорит, что они платят 6 фр. (?) в день за эти помещения. Тут же ваза с цветами, цветы приготовляли женщины. Одна садилась на корточках и пускала струю, встала и предложила себя. Дома то согнулись, то наклонились. Вонь и грязь. Публичный дом, где несколько женщин. Узкая лестница… поднимаются и смотрят на натянутое полотно через которое видна освещенная комната. «Салоны» крошечные. Женщины вытянулись, как солдаты, отвислые груди. У одной замечательное лицо, черное со светлыми глазами. В салоне альбомы — «Studio», разные изображения… Около Halles Centrales заезжий дом, три этажа и два подземные, вроде пещер, где и публичный дом, и кофейная. В III. 20 фр., в других 5 фр., но сплошь и рядом также женщины, которые переходят из дома в дом.
4 июня.
Очень милый литвин, Сипайло, Иван Францевич. Школа инженеров. Приходят в 9, потом ворота запираются. Опоздавшие проходят другой дверью, и записывают их. В 11 ч. они завтракают, потом от 5 часов, опять на запоре. Все лекции даром. Русские правой и левой стороны враждуют. На левой есть русские и из России, большею частью — евреи. Правая сторона делится по священникам, — одна Рождественская, другая В… Славянская черта!
Франко-русские симпатии — иллюзия, их нет. Французы симпатизируют только тем, которые деньги оставляют. Поставили себя дурно, Англичанин заходит только в те магазины, где «English spoken» и этим заставляет учиться по английски.
Новые академики — Брюнетьер и автор «Les pêcheurs d’Island», а не Додэ, не Зола, не Шарко. Академия представляет аристократов — Брольи, и т. д. Везде партии.