Сходил к метро, взял бесплатные газеты с предложениями работы. Куда ни ткнись, везде требуют предварительную оплату. Тётка, что раздавала газеты, честно предупредила, что лохотрон.
Зашёл в «Идею» — самый дешёвый в округе магазин. Походил по нему, как по музею, разглядывая товар на полках. Наконец решился и набрал полную корзину продуктов. Потом посчитал, что на это у меня уйдут все оставшиеся деньги и разложил товар обратно по полкам. Взял макароны. Буду их варить с Галиной Бланкой.
Кассирша, обсчитавшись, дала сдачи на 30 рублей больше. Будучи идиотом, сказал ей об этом и вернул деньги.
Перечитал всё написанное. Сплошная тоска и бытовуха. И это называется жизнью поэта?!
Что-то стих получился совершенно неудачный. Вряд ли кто поймёт, что «тоже» в первой строчке — это отсылка к поговорке «Голод не тётка». А если не поймёт, то звучит ещё уродливей. Да и вообще бездарно, тупо, прав Глебыч, нет во мне никакого таланта. А водки для сугрева неплохо бы… с грибочками и солёным лососем…
Достал из шкафа походный спальник. Хорошо, что у меня есть такая полезная вещь. А перед сном между собой и ледяной стенкой положил медведя. При этом возникли странные эротические ассоциации…
14 января 2011 г, пт.
Ходил опять к управдому. Ничего не добился.
Старый Новый Год прошёл, во дворе валяется куча ёлок, собрал их, протопил печь. Ель, конечно, не берёза, но тоже греет. Только недолго.
Обзванивал школы соседних районов. Никому я не нужен.
Спина совсем перестала болеть. А жаль. Если бы инфаркт, попал бы в больницу. Там или помер бы, или пожил до весны за счёт государства. Первый вариант — радикальное решение проблемы. Второй — временное.
15 января 2011 г, сб.
Выбрал несколько книг из тех, что не так жалко, попробовал поторговать в подземном переходе. Промёрз до костей. И ни одной книжки не продал. Никто даже не заинтересовался.
16 января 2011 г, вс.
Домой Ваню брать не стал — там холодно и неуютно. Сходил с ним в кафе «Шоколадница», напоил какао и купил его любимые буше и эклер. Осталось 30 рублей. Потом зашли в библиотеку и почитали разные детские книжки. А Ванечке всё хотелось домой — Олег ему замок-лего купил. По-моему, сынок был совсем не рад мне. Отвёл его к жене. К бывшей жене. Вернулся домой. Почувствовал себя крайне одиноко. Начал писать стих, но не идёт:
Ни звука из себя больше не выдавить. Если во мне что-то и было, то я исписался. Напрочь. А может, это Глебыч убил во мне уверенность в себе? Впрочем, нет, не надо валить свои беды с больной головы на здоровую. Это подло.
17 января 2011 г, пн.
Мечтал о том времени, когда станет тепло. Эх, если бы люди были ангелами, они на зиму улетали бы в тёплые края! И что наших предков из Африки на север потянуло? Жили бы себе припеваючи, ели бы кокосы и бананы…
Куда бы ни устроился на работу, с первой же зарплаты поставлю себе новую батарею. И обязательно куплю электрообогреватель.
В комнате только ночую в спальнике, а так — перебрался на кухню, где включаю на день все конфорки. Цветы тоже сюда перенёс, жалко их, мёрзнут.
Дзинькнул Глебыч. Сказал, что был пьян, оттого наговорил мне гадостей, когда я звонил. А так ему мои стихи очень даже нравятся. Просил почитать что-нибудь новенькое. А нечего! Теперь не знаю, что думать. Поэт я всё же или не поэт?
Что бы то ни было, однако, к вечеру сваял стих. Вроде, недурственно вышло:
Как всё-таки стихи приукрашивают жизнь. В дурном сне не назвал бы сейчас свой дом уютным.
Да, кстати, сказал Глебычу, что вылетел с работы. Он спросил, не хочу ли я к нему на завод пойти. Но с моим штырём в копчике меня туда не возьмут. Зато подумалось, что можно попробовать сходить на стройку. Там справки не требуются.