Марго оглядела коридор. Там не было никого, кроме нее и Тома, который стоял на другой стороне коридора, в нескольких ярдах справа от нее. Марго осторожно приблизилась. Мальчик был так поглощен стрельбой, что не заметил Марго, пока она не помахала рукой перед его лицом.
— Ой!
На краткую долю секунды Марго была светловолосым шимпанзе. Потом Том рывком вернулся в реальность.
— Ой, — повторил он.
Марго улыбнулась ему.
Том провел первые четыре года жизни в уютном, любящем доме к востоку от Ньюкасл-апон-Тайн в северо-восточной Англии. Когда бедность и смерть нанесли по его жизни двойной удар, Тома передавали от одного родственника другому, и наконец подобно Марго он очутился у задних дверей Дома Святого Антония. Все, что у него было для защиты от зла, — это его фантазии.
Он не забыл хороших манер и протянул грязную руку.
— Том, — произнес он. — А тебя как зовут?
— Меня зовут Марго, — ответила она и нерешительно потрясла его руку. — Можно мне с тобой поиграть?
Том поразмыслил, жуя изнутри щеку, подбоченившись, стреляя глазами по сторонам.
— Вот, — наконец сказал он, протягивая ей невидимый автомат. — Это лазер-раптор. Используй его, чтобы расплавить морды шимпанзе. Не трудись стрелять по их доспехам. Они непробиваемы.
Марго несколько мгновений моргала.
— Пах-пах-пах! — прошипел Том, целясь в пустую стену напротив.
Марго скопировала его действия.
— Нет-нет! — закричал Том, уронив руки и широко раскрыв глаза. — В твоем оружии закончились заряды! Дай-ка мне его перезарядить.
Он осторожно взял из ее рук тяжелое оружие и перезарядил. Потом тревожно посмотрел на Марго.
— Видишь ли, здесь тебе понадобится нечто большее. — Том потянулся к своей икре и осторожно вытянул что-то из-за невидимого ремешка. — Это меч моего отца, — прошептал он. — Это меч Леннона. Пускай его в ход, чтобы вырезать их сердца.
Марго кивнула и взяла невидимый клинок из рук Тома. Она была слишком очарована, чтобы увидеть, как я прыгаю перед ней, шипя:
— Марго! Марго! Возвращайся в детскую! Возвращайся в детскую!
Потому что за угол коридора заворачивала Хильда Маркс. Шерен забежала вперед, чтобы предупредить меня о ее присутствии. Ангел-хранитель Тома, высокий и худой, по имени Леон, стоял рядом с ним и подталкивал его. Наконец ему удалось привлечь внимание Тома, но не раньше, чем тот завопил:
— Получай, дьявольский мутант! — в сторону Хильды.
Хильда увидела Тома и Марго, играющих в глупые детские игры. Не затевающих ничего доброго. Заслуживающих хор-рошего наказания.
Она улыбнулась — что никогда не было добрым знаком — и приблизилась к ним.
— Что такое, дети? Глупые игры?
Том уронил свое оружие и уставился в пол. Марго сделала то же самое.
— Том? Почему ты не в классе?
Он не ответил.
— Отвечай, мальчик!
— Я… невнимательно слушал, мисс Маркс. — Она обратила гневный взгляд на Марго.
— А ты, Марго? Что заставило тебя покинуть детскую?
— Мне нужно было пи-пи, мисс.
Хильда поджала губы. Она подняла толстую, как ветвь, руку, показывая дальше по коридору.
— Уборная в той стороне, девочка. Ступай.
Марго метнулась туда, куда указывала рука Хильды.
Добравшись до двери туалета, она обернулась. Звук пощечины, которую влепили Тому, отдался эхом по всему коридору.
Рапорт мистера О'Хара о безрассудстве Тома, о плохих оценках и общей неспособности вести себя тихо в классе подтвердил, что требуется Могила, дабы призвать мальчика к порядку.
Все ангелы встретились в часы отбоя на лестничной площадке над прихожей. Шерен рассказала, что случилось сегодня ночью: Хильда и мистер О'Хара пришли к Тому в спальню, после того как остальные дети уснули. Они раздели его, избили и швырнули в Могилу на целых две недели. Ни одного ребенка младше десяти никогда не помещали в Могилу дольше чем на десять дней.
Наказание было особенно жестоким, сказала Шерен, потому что Том напомнил Хильде ее саму.
Каждый ангел должен был помочь Тому во время этого ужасного заключения, потому что результаты такого испытания протянутся в его взрослую жизнь и принесут опустошительные последствия: маниакальную депрессию, жестокость. Том растратит свой талант драматурга, разрушит свой брак и безвременно умрет. Ему не исполнится и тридцати пяти, и все это из-за Хильды Маркс.
Я вернулась к Марго. Это была ее первая ночь в Доме Святого Антония, и она не могла уснуть. Слишком много тел в комнате. Слишком много поскрипываний, перешептываний, храпа и всхлипываний, и она была перепугана. Я потерла ей руки. Впервые за несколько месяцев она смотрела прямо на меня. Я улыбнулась.