И платье с плеч её скользнуло тихо,
Упав на мокрую росу.
Я подхватил её так дико,
Сжимая бёдра на весу.
И погружаясь в аромат той кожи
И в буйный всплеск её волос,
Я чувствовал, как до приятной дрожи,
Спина краснела от полос,
Что раскалёнными ногтями она оставила на ней.
И искушённый я страстями,
Всё прижимал её сильней.
И вечности, казалось, будет мало, чтобы насладится её стоном, пронзающим ночную тишину. Мы лежали на траве, укрывшись крыльями. Я чувствовал её тепло, её дыхание и каждое прикосновение.
– Ничего не будет как раньше, Лонлизефель, ничего.
Суббота
1
Ночную тишину прервал боевой клич. Изерафель обнажил свой огненный клинок.
– Parricidam mori! – Закричал он, занося меч над собой.
– Я парировал удар, закрыв своим крылом Лилит. Кровь плеснула на землю, белые перья, покрытые алыми пятнами, развеялись по ветру.
– Успокойся, брат!
– Ты ещё смеешь называть меня братом?! Проклятый предатель! Вначале я убью адское отродье, а потом отдам тебя под суд.
Сталь заплясала с огнём в смертельном танце. Изерафель наносил сильные размашистые удары, чередуя их с резкими выпадами. Я закрывал Лилит своим телом…единственное, что я мог сделать.
– Беги отсюда! Спасайся! – Кричал я, пытаясь вразумить демоницу.
Лилит рванулась из-под моего крыла, стремительным огнём несясь на клинок противника. Она опутала хвостом вооружённую руку Изерафеля, давая мне шанс скрутить его.
– Ты предал всех нас! Предал все наши идеалы! – Продолжал кричать Изерафель.
Лилит взмахнула крыльями и понеслась в сторону обрыва. Ангел, некогда бывший мне братом, нанёс удар затылком, разбив мне нос. Кровь хлынула, проливаясь на жухлую траву, ибо снежная перина растаяла от жара, который нёс с собой святой клинок. Изерафель пустился в погоню за Лилит. Мгновение. Я, рванувшись с обрыва, успел схватить ангела за ногу, в попытке оттянуть его от своей любимой. Мы оба полетели вниз, ударяясь об острые камни чёрной стены. Кровь.
Упав на каменистый пляж, диадемой венчающий берег, я увидел, как Изерафель встаёт, опираясь на свой меч.
– Ты предал нас, Лонлизефель! Неужели адская тварь тебе дороже твоих братьев? Дороже людей? Дороже принципов, которые несёт святое воинство?
– Она не зло, Изерафель! Послушай, прошу. Всё, что мы знали о демонах – это лишь часть того, что они представляют собой на самом деле.
– Она околдовала тебя, недотёпа. Совратила, как и многих до этого. А ты поддался. Ты всегда был слаб, всегда творил безумства, граничащие с грехом. А я говорил. Тебе, Метатрону, другим ангелам. Говорил, что ты отступник, говорил, что тебе плевать на наши взгляды.
– Она способна чувствовать, способна…любить.
– Любить? Лонлизефель, твой разум, верно, помутнился. Цель отродьев Ада – развращать души. Или ты так не считаешь? Мы были призваны бороться, ведь мы Святы. Мы светлые силы, а она и ей подобные – порождения изначального Зла. Ведь в этом есть основа мироздания!
– Мир неделим на чёрное и белое. Я понял, что даже в самой тёмной душе есть место для любви.
– Тогда ты, видимо, пропал. Любовь – не что иное как иллюзия. Это не сила, дарующая очищение, это всего лишь чувство, направляющее душу к Свету или Тьме. Чувство, доступное греху. Прости меня, Лонлизефель, мой некогда названный брат, теперь мой долг тебя развоплотить, чтоб спустя годы и целые столетия ты, быть может, возвратился к Свету.
Изерафель поднял свой меч и быстрым рывком кинулся в мою сторону. Я сделал блок руками и, взмахнув крыльями, оттолкнул ангела. Он подскользнулся на гладких мокрых камнях, я рванул на него, переменив направление меча. Гнев сжигал моё сердце. Пылающий клинок пробил его. Кровь. Алая кровь стекала в чёрную воду моря.
– Ты предал нас, Лонлизефель, навеки наречённый Проклятым.
2
Я и мой павший брат лежали на острых камнях, у пасти черной безды моря, куда затягивало мои мысли, оставляя в голове лишь один банальный риторический вопрос: Что я наделал? Не находя ответа, я продолжал недвижимо лежать, не в силах поверить в происходящее. Все вокруг напоминало страшный сон или видение. Ничто не казалось настоящим. Ни Лилит, ни Изерафель, ни даже боль, сковавшая моё раненное тело. Лишь поворачивая голову, видя окровавленное тело своего собрата, я поддерживал связь с реальностью.
Начинался прилив. Холодная вода окутала меня и тяжёлой волной вернула события последних нескольких часов. От груза, что гидравлическим прессом свалился мне на голову, я закричал.
Беспомощный крик ангела, утопающий в шуме черных волн, возвещал о желании искупления. Но могло ли оно быть? Теперь я этого никогда не узнаю. Тогда я ещё надеялся.