– Лонлизефель.
– Не скажу, что очень приятно, но, уж точно, не безынтересно.
– Что тебе здесь надо…?
– Лилит.
Лилит…Её имя отразилось в моей голове тысячей звонких голосов. Нежных и манящих, но в то же время дьявольски противных.
– Говорю же, просто хотела познакомиться с тобой, ангел Лонлизефель. Мне вдруг стало интересно, на что Ваши тратят силы. Результат, по крайней мере пока, не оправдал моих ожиданий. – С ехидной улыбкой, ниспадающей с её лица, ответила Лилит.
– Я не понимаю.
– Что тут непонятного? Война Ада и Рая набирает немыслимые ранее обороты, а ты тратишь силы на какую-то паршивую любовь.
– Любовь – это чувство, способное спасти душу.
– Да что ты. Это тебе внушил твой Бог, когда пинком под зад выкинул из Элизиума? Ты мог бы стать одним из лучников, чьи стрелы разят Святым огнём полчища демонов, воином, чей пылающий меч крушит врагов, озаряя Небеса. А вместо этого что? Ты пуляешь стрелочки в прохожих, чьи пары отказались трахаться. Вся твоя работа, Лонли, не имеет смысла.
– Ты, глупый бес, не понимаешь сути.
– А ты понимаешь, ангел? С твоей работой прекрасно справляются ночные клубы и кабаки. Ты веришь в то, что любовь – это нечто большее, чем просто секс. Давай я докажу обратное? Знаю, что ты не откажешься, любитель экспериментов, любитель постигать что-то новое: людскую музыку, людскую пищу, людские чувства.
– Не думай, что я поведусь на твои уговоры, бестия.
– Ещё как поведёшься, Лонли. Тебе интересно, что чувствуют люди, когда, как ты выражаешься, любят.
– Чёрт!
– Это обращение?
– Вводное слово.
– Твой юмор такой же скверный, как у прочих ангелов.
– Замолчи! Ты говоришь о любви, будто знаешь, что это. Но ты – демон, неспособный любить, неспособный чувствовать.
– А ты способен, Лонли? Я хочу показать тебе, так сказать, обратную сторону медали. То, что твоя ангельская сущность замечать отказывается. Сухую правду и действительность.
Мне было интересно…
3
В свете софитов, пронизанных похотью и порочным желанием, я смотрел на извивающиеся тела.
– Здесь, Лонли, вся любовь, которую ты стремишься охранять. Видишь? Нет! Ты должен это почувствовать.
Лилит взяла мои руки и резким движением притянула к себе.
– Дьяволица…
– Тссс…слушай.
Я слышал лишь какофонию мерзких звуков, терзающих уши. Режущие слух высокие ноты. Биты, бьющие в такт сердца. Проклятье! С каждой секундой, проведённой в этом месте, я начинал привыкать и мне…начинало это нравиться.
– Видишь, Лонли, даже тебе это всё не чуждо, чего уж говорить о людях.
Я случайно кинул взгляд на её карие глаза. На её глубокие карие глаза, горящие огнём. В это мгновение мне захотелось изучить её всю. Изящная, плавная и цепляющая фигура, бархатные чёрные волосы, спадающие ниже тонких белоснежных плеч. Чёрный шёлк, обнимающий её талию. Я чувствовал его своими пальцами, желающими спуститься ниже. Нет! Это не пальцы, а я. Я желал спуститься ниже к её идеальным бёдрам.
– Теперь ты чувствуешь, ангел?
– Да, чувствую.
Она ударила мне по коже своим тёплым дыханием. Я взглянул на её губы, одетые в бордовую помаду. Я слышал их шёпот, их клич, их зов. Я чувствовал их поцелуй. Их невыразимо нежное прикосновение к моим губам.
– Вот она, Лонли, та любовь, которой ты так грезишь. В помойке ночного клуба ты, ангел, целуешь демона, которого едва знаешь. Теперь видишь?
– Вижу, Лилит. Но позволь мне ответить.
4
Мы сидели на крыше театра. Я, поддавшись неведомому влечению, обнимал её. Больше не было слышно ни какофонии звуков, ни мерзотной музыки. Я слышал лишь её дыхание, пронизывающее ночную тишину.
– Всё что ты хотел мне показать – это скучный парк?
– Нет, Лилит. Я хотел показать иную сторону любви, хотел уйти от этих ужасающих тошнотворных звуков, которые музыкой назвать сложно.
– Интересно, что же предпочитают ангелы. Музыку Сфер?
– Другие ангелы – да, а я – нет.
Я достал из своего рюкзака колонку и включил прекрасную рок-балладу, подошёл к сидящей Лилит, взял её ладонь в свою и лёгким, но уверенным движением, притянул к себе. Мы медленно закружились в танце бесконечной нежности. Мне вновь захотелось почувствовать это электризующее касание губ. Её губ.
– Теперь видишь, Лилит? Любовь не ограничивается твоими клубами и кабаками.
– Быть может, но желание…
В этот момент я снова поцеловал её. Страстно, с жадностью, присущей самым яростным любовникам.
– Не такой уж ты и святой, Лонлизефель. Даже сейчас, в своем парке, показывая «иную сторону» любви ты одержим влечением, жаждой и…похотью. – Сладко прошептала мне Лилит.