Но рыцарь-госпитальер дал обет Господу найти скрытое — и отправился в поиск. Вскоре он обнаружил второй щит, подобный собственному. Выяснилось, что в давние времена два рыцаря родом с Альбиона и Апеннин, в знак скрепления дружбы, разделили свои гербы на две части и обменялись половинками. Соединив надпись. Паладин прочел: «Венец Джиневры, жезл Наварры и сталь Неапольских владык хранят в себе Господень лик». Долгие странствия привели Паладина к наследнице английского престола Матильде, на челе которой красовался королевский венец, восходящий к Артуровым временам. Применив весь свой пыл и образованность, а также знание английского языка, рыцарь умолил Матильду дать ему в руки ее венец. Но Матильда, сняв убор, поднесла его к глазам рыцаря и сказала: «Я знаю, что в нем была сокрыта тайная запись, я ее, как вы можете видеть искала — но ничего не нашла.»
С внутренней стороны бархат венца был, действительно, вспорот, и Паладин был вынужден откланяться. А зря. Надпись все это время оставалась в венце, нужно было лишь не щадить бриллиантов и не предавать материи излишнего значения.
А Палладии, проходя бесчисленные испытания и чудом спасшись от греческого огня во время осады Иерусалима, вышел ко второму ключу тайны — жезлу Наварры, который держали в руках сеньоры Аквитанни. В жезле находилась карта. Наличие какой-то бумаги внутри государственного жезла ввдели многие — но никто не мог достать. Да и не хотел — у Аквитанни были другие заботы. Повертев жезл в руках. Паладин отказался от мысли его ломать, к тому же без надписи в венце он все равно не знал, как пользоваться картой. Правда, вскоре он нашел сведения об Алкуиновой мере (опись монахом виденного им при итальянском дворе с приведением точных размеров). Там указывался стальной нож с гравировкой «Hoc vinces» («сим победиши»), которым были откопаны обломки истинного креста и который сейчас является реликвией неапольского рода, исправно дающего Церкви кардиналов. С картой и известной длиной ножа можно было ориентироваться по тени — где находится искомая награда. Но без инструкций сделать это было невозможно. И тогда Паладин, уповая лишь на Господа, отправился по миру, обходя все известные и неизвестные заброшенные алтари. Возможно, он ждал знака свыше. Ведь он был госпитальером.
Над ним проносились войны, где-то сбоку гремели сражения, короли дрались за власть, инквизиция искала инаковерующих, расцветали ереси, менялись папы. Паладин же, словно невидимый и недосягаемый для мирской суеты, прошел Палестину, Болгарию, Германию и Францию. В порту Кале он набрел на знахарку, которая жила рядом с очередным заброшенным алтарем. Это был алтарь друидов — но рыцарь к тому времени уже не беспокоился о чистоте догматов. Видимо, поэтому ему и открылась истина — и открылась не через точные измерения, а словно даром. Ведь каков путь — такова и награда. Под громадным пнем с выкорчеванным корневищем росла трава, а одно место имело вид свежевспаханной почвы. Рыцарь опустился в молитве на колени — и только тут заметил эту несообразность. Он спросил у знахарки — в чем причина. Она сказала: не знаю, так было всегда. И тогда рыцарь, возблагодарив Небо, погрузил руки в землю и достал белую ткань, на которой был отпечаток лика Господня. Будущую Туринскую плащаницу.
Все это рыцарь Паладин рассказал мне в Раю, куда пришел сразу по окончании поисков. Делать на земле ему, как он рассудил, больше было нечего.
А я вспомнил, как возникла сама плащаница Дело в том, что изготовили мы ее сами, с архангелами Михаилом и Кассиелем. Когда Спаситель был распят и положен в склеп, душа же его удалилась в иные сферы для разделения их на ад и рай, а также для общения с душами праведников, на небесах наших пошла активная перестройка, ездили вверх-вниз какие-то сферы, потом стали появляться «переселенные» пророки — Абраам, Исаак, Иосиф, Иисус Навин с отрядом, Моисей — стало очень людно с непривычки, и мы решили пока побыть внизу, где все было спокойно. Самым божеским местом оказался склеп Иосифа Аримафейского, где лежало тело Спасителя в погребальных пеленах. Видя, как проникшие в склеп женщины обмывали тело маслами в знак любви и заботы, мы решили тоже приложиться. Надушив тело Спасителя спереди амброзией и оставленными маслами, мы хотели натереть еще и спину, но тут выяснилось, что все плоды наших трудов отпечатались на ткани. Спаситель на оттиске выглядел очень забавно, он был похож на египтянина. Мы долго смеялись, поскольку знали, что он на нас не обидится. Единственное, что удручало нас — то, что потом, глядя на это, люди подумают, что и вправду Божий сын был такой урод. К славе их надо сказать, что они так ни разу не подумали. Найдя в оттиске черты, сходные со своими, они стали любить его еще больше.