Самой сложной первоочередной задачей было правильно одеться. Нужно было купить два костюма. Мы поехали с моей однокурсницей Анькой, у которой автоответчик пел моим голосом, на рынок и там совсем недорого купили мне два костюма — один твидовый в елочку, другой черный. Потом один из них сыграл важную роль в моей репортерской судьбе.
Когда время подходило к девяти вечера, собственно к эфиру, в редакции оставались только те, кто доделывал в монтажной свои репортажи, и два стажера, которых держали до вечера про запас, на всякий случай. Один стажер был одет неподобающе, второй был в костюме. Второй — это я. И тут поступила срочная информация из Кремля: стране можно сказать, что Борис Ельцин болен и что ему предстоит операция на сердце. Нужно было срочно ехать и брать интервью у врачей, которые будут эту самую операцию делать. Послали стажера в костюме, потому что больше никого не было.
Я помню, что до эфира оставалось двадцать минут, и за это время мы слетали на окраину города и обратно, вбросили кассету с интервью в эфирную студию, и с этой минуты у страны началась другая жизнь. И у меня тоже.
23 апреля 2003 года
По-прежнему тянется катавасия со студией, и финальный аккорд — альбом — все не звучит.
Мы все бредем в разные стороны, чтобы нащупать дорогу. По идее мы сводим концы с концами как раз тогда, когда у страны праздники.
Все страшно неповоротливо и медленно. Тут один умный человек сказал: что снаружи, то и внутри. Значит — я улитка. Стопудовое ощущение, что я двигаюсь, но пейзаж вокруг как будто застыл.
Весна — это ж страшное дело, мой дремлющий организм проснулся и требует романтики. Пока вот так коротко.
Из области ощущений — что-то должно нахлынуть.
Кстати, посещаемость сайта народом в среднем увеличилась на сто человек в день.
26 апреля 2003 года
Мысли разбежались, как стадо блудных коров. Такое ощущение, что у меня в голове невесомость, где плавает масса идей, дел, страхов, я пытаюсь их поймать, а они уплывают.
Больше всего хочется спрятаться от всего. Не пойму почему. В голове играет пластинка: а как другие поступают в таких случаях? У всех ли бывают такие периоды? и т. д. Надо прояснить свои цели. Надо поместить их во время. С чем я не хочу разбираться?
Лепишь реальность из комьев воздуха
И отсекаешь все лишнее.
Я не умею ни плыть по звездам,
Ни даже ходить на лыжах.
Поэтому спутаны линии,
Как будто гривы в репейнике.
Такие вроде бы длинные
И острые, как шипы ошейника.
29 апреля 2003 года
Свежий анекдот. У меня восьмого эфир на радио «Шансон», я там в прямом эфире пою ро-ман-сы. Звонит Катя, администратор наш, Ксении Стриж, которая эту передачу ведет, и договаривается там о деталях. А Ксюша ее спрашивает: «Пропуска сделали?» — «Сделали», — говорит Катя. «И Буччу сделали?» — «Ну да», — говорит Катя. «А как его фамилия?» — спрашивает Ксюша, типа, к слову. Ну, Катя и говорит, как его фамилия. И тут Ксюша бам-ц — и выпадает. То есть она, конечно, знала, что есть такая рок-группа и что там есть такой артист, но вот чтоб он был прям с такой фамилией — она не ожидала. Вот, собственно…
Объявляю время перемен.
Могу еще рассказать про то, что жизнь хороша и удивительна. И париться мне надоело, хоть я и распроклятые Весы, которые вечно колеблются, только дай. Наступила в моей бедной голове ясность.
Хочу на концерт «Алисы», потому как никогда мне там бывать не доводилось. Надеюсь, не побьют меня там. Мне тут рассказали, что во времена, когда Кинчев был еще не такой православный, он ложился на край сцены, протягивал руки к залу и хрипел: «Иди ко мне», и загипнотизированный зал шел упираться в сцену, а молодой Кинчев, окруженный трехслойным кольцом милиции, метался и здорово, здорово давал свой концерт.
Ах да: у меня в воскресенье первый эфир на радио «Арсенал». Программа будет посвящена поп— и рок-концертам всяким. Поэтому мы с Катей просто усыпаны пресс-релизами и дисками разных приезжающих исполнителей. Почему-то у большинства из них с трудом выговариваемые финские фамилии.
9 мая 2003 года
Расскажу про стародавние события — про концерты в Зеленограде и в «Меге» 1 мая. Коротко, поскольку уже не очень помню. Концерты прошли один другого веселее.
Зеленоград. Оказался прямо-таки лекционный зал, где мало того что сидячие места, так еще парты в живот впиваются, потому прыгать можно только с риском для пищеварения. Тетенька-милиционер всех гоняла за стеклянные двери под дождь и говорила пришедшему народу, что тем, кого пустили, — счастье, потому что не выгнали мокнуть.
Прикольный момент был следующий: все сидят, ерзают на этих своих кресло-партах. Я им говорю: мол, мы приехали получить удовольствие, но зал — партнер так себе, у него как у партнера темперамент подкачал, и он как бревно. Зал был задет. Зал закричал: «Мы не бревно» — и ожил.
не бревно
Потом человек пятьдесят — по странному стечению обстоятельств, опять девушек — караулило меня после концерта, типа, за автографом. На самом деле каждая отдельно мне заявила, что они — .
Второй прикол. Когда мне сказали, что есть возможность сыграть концерт в торговом комплексе, я сразу давай кричать, что это здорово и прикольно и что пора, пора уже играть в торговых комплексах именно первого мая. А что такое, собственно, первое мая? Это когда Роза Люксембург и Карл, не побоюсь этого слова, Либкнехт или эта, Клара Цеткин, что-то там такое? Или это про Восьмое марта?
Ну, короче, в торговый центр нам, сограждане, и только туда. И вот стою я на сцене, пока ребята настраивают звук, и понимаю, что прямо по курсу детская горка, по которой ездят дети, а дальше по курсу семьи катят крупные тележки, и то и дело курсируют туда-сюда люди из магазинов в магазины, шмыг-шмыг, направо-налево. А я стою. И мне хорошо.
Потом оказалось, что организаторы заявили концерт «Фабрики звезд», и стало понятно, почему первые ряды у сцены заполнены девочками, которые, глядя на нас, спрашивали: «А где ж «Фабрика»?» Ведущий концерта пытался неуклюже шутить: мол, мы на фабрике на этой работаем, но девочки грустнели и норовили уйти. Потом появилась наша родная публика, которая с первых аккордов стала колбаситься. Люди с тележками пугались и останавливались. Ну, представьте: идете вы по магазину, все в мыслях про размеры и кофточки, и обнаруживаете гремящую рок-группу и скачущую ейную публику посередь прохода.
У концерта было два отделения, но перед вторым мы уговорили свежеподаренный коньяк, поэтому артист впервые в жизни пел лежа. Так меня прикололо. В зале, прямо под горкой имелись доброжелательные мальчики и девочки примерно восьми лет. Реагировали они на наш концерт хорошо. И вообще, у меня было полное ощущение, что я на пикнике. И что все — моя семья, с которой мы и приехали на этот пикник.
программе «Время».
Еще воспоминания о Все первые репортажи в «Времени» стали моими, поскольку все они были о состоянии здоровья президента. Карьера моя в редакции делалась молниеносно. Очень скоро меня взяли в штат и тогда уже прозвали «штатным врачом президента». Мы караулили всех его врачей, записывали все телеобращения пресс-секретарей, давали сводки с операционного стола — в общем, сообщали обо всем, что тогда волновало страну.
Следующей моей серьезной работой стала балканская война. У меня как раз тогда рухнула личная жизнь, и мне захотелось куда-нибудь уехать из Москвы. Прихожу в редакцию и говорю: отправьте меня куда-нибудь подальше, желательно на войну. После долгих уговоров меня послали в Албанию. Там, собственно, особенных боевых действий не велось, но ожидалось, что оттуда после бомбардировок начнется сухопутная операция НАТО.