Бои идут так близко к домам, кажется, что минута другая и пули будут летать прямо возле наших глаз. Страх снова подступал комом в горле, как в первый день противостояния, но сейчас заиграл новыми красками, и краски эти были тёмного цвета.
Я не знаю, что будет дальше и будет что-либо вообще, но вера в лучшее не покидает моё сердце, осознание подкрепленной несгибаемой верой согревает в холодные ночи. Смотря на остальных людей вынужденных прятаться от военных действий – я вижу опустошение в глубине и неуверенность в завтрашнем дне, наличие сих чувствах совершенно понятно. Пальцы постоянно трясутся как правая нога в коленке от нервного тика, не давая чётко сосредоточиться на письме и ясно сформулировать мысли и переживания. Это очень тяжело, но я стараюсь преодолеть волнение и поднять тяжкую ношу над собой, только не понятно, зачем и кому я всё это пишу, подобный вопрос тяготить разум ежедневно.
Запечатлеть события – это всё что я могу сделать сейчас, только оставить после себя историю, но надеюсь, я смогу сам рассказать её в будущем, а если этого не произойдёт, то моя память будет жить чернилами на письме.
***
Чернилами на письме… последние слова, записанные в дневнике. Прочитав их, солдат ополчения какое-то время продолжал молча смотреть на строки задумчивыми неморгающими глазами, в нём переплетались разные роды мыслей. «Эй, давай за дело, перерыв закончен!» кричал ему офицер с улицы, махая рукой вернуться к поисковым работам. Крик вернул его обратно в колею, он аккуратно закрыл дневник и положил его себе под бушлат во внутренний карман. Выходя из разрушенного здания, на его щеках виднелись стекающие капли слёз.