12 июля.
…... Но если женщина коварна, нельзя, чтобы это качество проявлялось открыто. Чем она коварнее, тем она должна быть умнее, – это необходимое условие. В коварстве тоже есть пределы – клептоманка или убийца меня не привлечет, но утверждать этого нельзя. Даже если бы я знал, что женщина по ночам обкрадывает своих посетителей, я, может быть, наоборот был бы этим привлечен и, не в силах противиться искушению, вступил бы с ней в связь, готовый к тому, что буду ограблен. В университете на одном курсе со мной учился некий правовед по имени Ямада Уруу, потом он служил в Осака в муниципалитете и давно уже умер. Его отец был то ли адвокатом, то ли поверенным, и в начале эпохи Мэйдзи он защищал Такахаси О-Дэн[34]. Он часто рассказывал о ней своему сыну Уруу. «Не знаю, можно ли было назвать ее очаровательной или кокетливой, но в своей жизни я не видел более привлекательной женщины. Именно таких называют обольстительницами. Я бы согласился быть убитым такой женщиной», – говаривал отец Уруу, изливая перед сыном свои чувства. Я намного пережил их всех, в моей жизни ничего особенного меня уже не ждет, и если бы сейчас появилась женщина, подобная О-Дэн, я счел бы за счастье быть убитым ею. Лучше быть зверски убитым одним махом, чем влачить существование между жизнью и смертью, постоянно ощущая нестерпимую боль в руках и ногах.
Не потому ли я люблю Сацуко, что вижу в ней до некоторой степени призрак таких женщин? Она немного злобна, немного цинична и немного лгунья. Со свекровью и золовками она не ладит, детей не любит. В первое время после замужества эти качества не были особенно заметны, но в последние три-четыре года стали просто бросаться в глаза. До некоторой степени это я провоцирую и направляю ее. От рождения ее характер не был так плох. Может быть, и сейчас в глубине души она добра, но с какого-то момента она стала притворяться злой и щеголять этим. Наверное, она поняла, что мне это по душе. Почему-то я люблю ее больше, чем своих родных дочерей, и не хочу, чтобы она поддерживала с ними хорошие отношения. И чем хуже она относится к ним, тем больше она меня околдовывает. Такой психологический казус у меня обозначился недавно и развивается все больше и больше. Человек терпит боль, он лишен нормальных половых наслаждений, – не извращает ли это его характер?
Недавно в доме возникла ссора. Хотя Кэйсукэ уже семь лет, и он пошел в школу, второго ребенка у них нет. У жены на этот счет сомнения, не предпринимает ли Сацуко чего-нибудь, чтобы не беременеть. В душе я и сам так думаю, но перед женой утверждаю, что это невозможно. Жена, не вытерпев, несколько раз обращалась с вопросом к Дзёкити, но он отшучивается, ничего, мол, подобного, и разговора не продолжает.
– Я уверена, что это так.
– Ха-ха-ха, тогда спроси об этом сама у Сацуко.
– Что ты смеешься, дело серьезное. Ты слишком снисходителен с Сацуко, так нельзя, она тебя ни в грош не ставит.
В конце концов Дзёкити позвал Сацуко, и она вступила в объяснения со свекровью. Время от времени до меня доносился пронзительный голос Сацуко. Они ссорились около часа, после чего жена пришла звать меня:
– Пожалуйста, подойди к нам на минутку.
Но я никуда не пошел, и поэтому подробностей не знаю, но когда я спросил, что между ними было, оказалось, что, выслушав кучу колкостей, Сацуко сама перешла в наступление.
– Я не люблю детей до такой степени. Когда на нас сыплется смертоносный пепел, к чему много рожать? – говорила она. Жена так легко не сдавалась.
– Разве вы за его спиной не называете просто Дзёкити, не добавляя «сан»? Он сам только в нашем присутствии обращается к вам на «вы», а перед другими говорит просто «ты» – разве не так? И вы, наверное, к мужу так же обращаетесь.
Разговор неожиданно перешел на совершенно другие предметы, и конца ему не было. И жена, и Сацуко вошли в раж, и Дзёкити не мог справиться с ними.
– Если вы нас не любите, разрешите нам жить отдельно. Дзёкити, что ты думаешь?
Тут жена сказать ничего не могла. И она, и Сацуко прекрасно знают, что я этого никогда не разрешу.
– А кто будет заботиться о папе? Вы или госпожа Сасаки?
Увидев, что жена струсила, Сацуко вовсе разошлась. На этом все кончилось. Я с сожалением подумал, что было бы забавно присутствовать при их перепалке.
Жена вошла сегодня ко мне со словами:
– Вот и сезон дождей кончается.
Под впечатлением недавней ссоры она была подавлена больше обычного.
– В этом году дождей было не так уж много...
– Сегодня ночью базар цветов[35]. Поэтому я вспомнила – что ты решил со своей могилой?
– С этим можно не спешить. Как я уже говорил, я не хочу, чтобы меня хоронили в Токио. Я – уроженец Эдо[36], но нынешнего Токио не люблю. Зачем устраивать здесь могилу? Ведь неизвестно, когда, куда и при каких обстоятельствах ее придется переносить. Кладбище в Тама ничего общего с городом не имеет[37]. Я не хочу лежать там.
– Я знаю, но если ты хочешь быть похороненным в Киото, это надо решить до праздника Даймондзи[38].
– Еще целый месяц. Пошлем туда Дзёкити.
– А не лучше было бы тебе самому посмотреть?
– В такую жару и в этом состоянии я никуда двинуться не могу. Отложим до праздника Хиган[39].
Несколько лет назад мы с женой приняли в секте Нитирэн буддийские посмертные имена. Но я не люблю Нитирэн и подумываю, не перейти ли в Дзёдо или Тэндай[40]. Я не люблю Нитирэн прежде всего потому, что там надо молиться перед статуей основателя, напоминающей грязную куклу в ватной шапке. Я бы хотел, чтобы меня похоронили в Киото, в храме Хонэнъин или Синнёдо.
34
35
Перед праздником Бон 13 июля устраивается базар цветов, растений и приношений на могилу усопших.
38
Буддийский праздник в Киото 16 августа, во время которого на холмах, окружающих город, зажигают костры в память усопших.
39
Буддийский праздник, справляется в период весеннего и осеннего равноденствия. Во время праздника молятся о достижении «другого берега» (хиган), т. е. мира просветления.
40
Упомянутые три секты принадлежат к числу тринадцати главных сект японского буддизма. Секта Нитирэн была основана монахом Нитирэн (1222-1282), Дзё'до (Чистая земля, т. е. рай Будды Амида) – монахом Хонэн (1132-1212). Учение секты Тэндай было заимствовано из Китая в нач. IX в.