Я как раз заказал автоповару сготовить простой ужин и отправился в душ смыть с себя запах младенцев. Я весь день только и делал, что менял пеленки, кормил и качал на руках новорожденных аутов и ба дворца. Когда я уже намылился, раздался звонок дверного колокольца.
Пришлось выскочить из душа и, едва прикрывшись полотенцем, идти открывать. Я подумал, это кто–то из старших ба, с предписаниями от матушки или других аутов. Или даже от матерей тех деток, которых я сегодня обслуживал.
Я открыл дверь. И едва не выронил полотенце. За дверью, в полупрозрачном коконе силового пояса стояла аут–леди. Пел.
Я попытался поклониться, но она остановила меня.
— Позволишь мне войти? — ее голос тихим шепотом преодолел силовое поле.
Я посторонился, открывая проход.
— Я… мне нужно закончить, — едва слышно сказал (наверное даже пролепетал) я. И сбежал в обратно в душевую.
Стоило мне развернуться, как она усмехнулась. Звёздная Бездна! Полотенце закрывало меня только спереди.
Я, с сердцем, бьющимся не в груди, а прямо в горле, вбежал в душ. И закрылся там.
Включил холодную воду. Обжигающе ледяные капли упали на кожу, заставляя вздрогнуть. Я надеялся, что это успокоит меня, но куда там! Кое–как смыв пену, я завернулся в домашний халат и вышел.
Пел все ещё стояла посреди комнаты. Силовой кокон смазывал ее черты, и она казалась похожей на фантастического эльфа из модных фильмов.
Я должным образом поклонился.
— Чем могу служить вам, аут Пел?
Она отключила защитное поле и позволила мне выпрямиться.
— Мне сегодня утром не подали кофе, — капризно пожаловалась моя богиня, — и вчера тоже.
Я снова посмотрел на мозаику пола. Когда Пел перевели на уровень Лизбет, я довольно скоро узнал, что она любит кофе. И приносил его каждое утро, оставляя горячую и исходящую паром кружку незадолго до начала рабочего дня Прекраснейшей.
А тот, кого отправили работать вместо меня, об этом не знает.
— И знаешь, мне не нравится, когда мой привычный распорядок меняется, — продолжила она.
— Аут Пел, я передам ваше распоряжение в службу обеспечения, — пообещал я.
Она сделала шаг ко мне.
— И кто–то копался в моих файлах.
Я отодвинулся на шаг назад, чтобы сохранить должное расстояние между нами. Матушка очень убедительно напомнила мне мое место.
Пел сделала еще шаг вперед.
— Я должна обратиться к старшему по званию, чтобы узнать, чьи это проделки?
Я покачал головой.
— Не нужно, аут. Доступ в ваш кабинет имеет очень небольшое число людей.
Отошел еще на шаг.
— И кто эти люди?
Она снова придвинулась.
— Аут Консорт, младшая императрица–аут Лизбет, старший гунгу этажа… — перечислил я.
Еще шаг назад. Стена.
— …мой сменщик…
Пел подняла руку, и ее палец почти уперся мне в грудь.
— И ты.
— И я, — что уж тут отрицать.
— Так почему не было кофе? — «Что?»
— Ничтожное ба было переведено на другое место работы. И не успело сообщить сменщику о ваших вкусах, аут Пел, — я аж на высокий стиль перешел, в котором пол обозначается тремя родами. Мой род — средний.
— Почему тебя перевели?
— Ничтожное ба совершило проступок, порочащий достоинство аута. Наказано.
— Я должна допрашивать тебя?
— Аут приказывает, ба подчиняется, — произнес я обычную формулу, которой учат с детства. Я создан, именно создан для служения аутам. Даже если я что–то понимаю не так, не подчиниться ауту — невозможно.
— Те файлы, с метаболическими реакциями, откуда они? — задала она самый верный вопрос.
— Я принес их.
— А откуда они у тебя?
— От другой леди… — вот о Мойре говорить, наверное, не стоит.
— А та леди знает, как ты пользуешься ее разработками?
— В общих чертах, — не мог же я попросить у Мойры совета, не прояснив суть дела. — Леди больше не принадлежит к Небесному Саду, но надеется вернуться.
— Почему ты это сделал?
В комнате, кажется, отключили подачу воздуха. Как объяснить аут–леди, что влюблен в нее? Никак. Нет такого способа. Это гемы еще могут исполнить «три письма, шесть ритуалов», да и то между собой. Аутам о подобном даже не намекают. Они выше этого.
Пел сделала еще один, совсем крошечный шажок вперед. Ее пальцы коснулись моей кожи, едва–едва, а меня будто бы обожгло.
Ладно, топиться, так топиться… Умирать в расщепителе, я слышал, не больно. Просто в один момент ты жив, а в следующий — тебя уже нет.
— Ничтожное ба хотело и дальше приносить кофе утром.
Обжигающие пальцы двинулись вверх, потом — по шее, к подбородку, в конце концов, вынудили меня поднять голову, посмотреть в лицо моей богини. Пел, оказывается, выше меня.