Христианскую философию удовольствий как дара, которому лучше всего радоваться в рамках Божьего замысла, принимает не каждый. Некоторые скептики поднимают на смех любое требование умеренности. Для таких скептиков у меня есть ряд простых вопросов. Почему нам нравится еда? Почему существуют разные цвета? Я до сих пор так и не услышал нормального объяснения, которое бы не содержало слово «Бог».
Из книги «Я просто интересуюсь»
12 января
Миг полета
Я никогда не забуду одну встречу с поразительной силой искусства. Как-то я приехал в Рим, и в первый же день, встав задолго до рассвета, добрался на автобусе до реки Тибр, которая протекает прямо возле Ватикана. Я стоял на мосту, украшенном колоннадой из ангелов работы Бернини, и наблюдал за восходом солнца. Потом я тихо, неспешно прошел несколько кварталов к собору Святого Петра. В столь ранний час под его просторным куполом было настолько тихо, что звук моих шагов эхом отражался от изящных стен. Там не было никого, кроме меня и нескольких верных монахинь, стоящих на коленях в молитве.
Спустя некоторое время я поднялся по лестнице на крышу. Осмотрев скульптуры, я выглянул вниз на площадь и увидел, как к собору приближается длинная вереница людей. Как оказалось, это были не туристы, а хор из двухсот человек, прибывший на автобусах из Германии. Когда они вошли в собор, я уже стоял на балконе под куполом работы Микеланджело. Внизу подо мной хор сформировал большой круг и запел а капелла. Часть слов была на латыни, часть — на немецком, но это было не важно. Внутри этого величественного купола с его идеальной акустикой я буквально воспарил в звуках музыки. У меня было такое чувство, что если я подниму руки, то так и повисну в воздухе.
Микеланджело (наверное, величайший из всех когда-либо живших художников) позже признался, что его труд вытеснил его веру. На закате своих дней он написал следующие строки:
Вот, из-за страсти сей безумной,
Что повлекла творить меня для идола и короля,
Познал ошибок бремя я,
Что эта страсть несет с собою.
О, сколько бед берут исток в страстях людских…
И легкомыслие мирское лишило времени меня,
Что было мне дано о Боге размышлять.
Возможно, это действительно так, но Микеланджело и другие, подобные ему, своими трудами помогают нам отвратиться от легкомысленности этого мира, давая время для размышлений о Боге. В тот миг в соборе Святого Петра я оказался в славных, неземных сферах. Это был момент времени вне времени. Искусство произвело свою работу.
Из статьи «Посох, гвоздь и надписи на песке»
в журнале «First Things», февраль 2009 года
13 января
Созерцание Мессии
В 1993 году я прочитал в газете о так называемом «созерцании Мессии» в нью-йоркском районе Краун-Хайтс (Бруклин), где на тот момент жило двадцать тысяч любавичских евреев-хасидов, многие из которых верили, что Мессия живет среди них в лице ребе Менахема Мендла Шнеерсона.
Слух о появлении ребе на публике распространился по улицам Краун-Хайтс со скоростью молнии, и вскоре изо всех переулков к синагоге, где обычно молился Шнеерсон, начали сбегаться облаченные в черное хасиды с длинными пейсами.
Ребе уже шел девяносто второй год. Незадолго до этого он пережил инсульт и с тех пор не мог говорить. Когда занавес, наконец, открыли, толпа в синагоге увидела дряблого, длиннобородого старика, который был в состоянии лишь махать рукой, кивать головой и двигать бровями. Впрочем, никого из собравшихся это ничуть не смущало. «Долгих лет жизни нашему господину, нашему учителю и нашему ребе, Царю, Мессии навеки и веки!» — запели они в унисон, повторяя эти слова снова и снова, и с каждым разом — все громче, пока, наконец, Шнеерсон не сделал какой-то таинственный жест рукой, и занавес закрылся. Хасиды расходились медленно, наслаждаясь моментом, находясь в состоянии экстаза.
Впервые прочитав эту новость, я едва не расхохотался. Престарелый немой «Мессия» из Бруклина? (Он умер в 1994 году.) Кого эти люди пытаются обмануть?! Но вдруг меня поразила мысль: я реагирую на ребе Шнеерсона в точности так же, как люди первого столетия реагировали на Иисуса. Мессия из Галилеи? Сын плотника? Не смешите меня!
Презрение, которое я ощутил, читая об этом ребе и его фанатичных последователях, указало мне на причину, по которой Иисус постоянно сталкивался с противлением. Его соседи спрашивали: «Не Его ли мать называется Мария, и братья Его Иаков и Иосий, и Симон, и Иуда? Откуда же у Него эта мудрость и эти чудодейственные силы?» Другие же Его земляки насмехались: «Из Назарета может ли быть что доброе?» От Иисуса пытались отделаться даже Его родственники, считавшие, что Он сошел с ума. Религиозные эксперты стремились убить Его. Что же касается сторонних простолюдинов, то один раз они клеймили Иисуса бесноватым, а в другой пытались силой возвести Его на царский трон.