Приблизившись к внутренней тюрьме, мы заметили, как через пятисантиметровую щель под стальными воротами на нас смотрит множество глаз. Когда же ворота распахнулись, мы увидели грязь, подобной которой я нигде больше не встречал. Там вообще не было никаких санитарных приспособлений. По сути, заключенные были вынуждены испражняться в те же миски, из которых ели. Стальное ограждение невыносимо раскалилось под палящим африканским солнцем, и внутри него стояла настолько зловонная, удушливая атмосфера, что я едва мог дышать. ‘Как люди вообще могут жить в таком месте?’ — удивлялся я.
Тем не менее, когда Него сказал им, кто я такой, произошло нечто невероятное. Восемьдесят из 120 заключенных выстроились в несколько рядов у дальней стены и запели… гимны, христианские гимны, превосходно разложенные на четыре голоса. Него шепнул мне, что 35 из этих мужчин приговорены к смерти и вскоре будут казнены.
Я был до глубины души потрясен контрастом между их мирными, безмятежными лицами и ужасом их окружения. Во мраке за спинами этих людей я смог рассмотреть на стене старательно нарисованный углем рисунок: Иисус, распятый на кресте. Заключенные, наверное, потратили на него не один час. Это было просто поразительно! Христос был там, с этими людьми, разделяя их страдания и давая им радость, достаточную для того, чтобы они могли петь в таком месте.
Предполагалось, что я обращусь к ним с проповедью, чтобы подкрепить их веру, но мне удалось лишь пробормотать несколько слов приветствия. Учителями были они, а не я».
Из книги «Находя Бога в неожиданных местах»
15 октября
Мегафон страданий
Мы можем — некоторые так и делают — думать, что вся цель нашей жизни заключается в достижении комфорта. Греби под себя, построй себе хороший дом, вкусно ешь, пей в свое удовольствие, занимайся сексом, — словом, преуспевай. Что еще нужно? Однако присутствие страданий ужасно усложняет такой образ жизни, если только мы не решаем надеть себе на глаза шоры.
Трудно поверить, что этот мир существует только для того, чтобы я мог развлекаться на вечеринках, в то время как треть его населения каждый вечер ложится спать голодным. Трудно поверить в то, что цель жизни — хорошо себя чувствовать, когда я вижу подростков, сбитых насмерть на шоссе. Если я попытаюсь укрыться в гедонизме, страдания и смерть все равно прячутся поблизости, не давая мне покоя и напоминая о том, насколько пустой была бы жизнь, если бы этот мир и был всем, что я когда-либо смогу познать.
Страдания, иногда шепчущие, иногда кричащие, — это «отголосок трансцендентности», напоминающий о том, что что-то не в порядке с состоянием всего человечества. Что-то не так с жизнью, в которой есть место войнам, насилию и человеческим трагедиям. Тот, кто хочет быть удовлетворенным этим миром и верить в то, что единственная цель жизни — это наслаждения, наверное, ходит с затычками в ушах, потому что мегафон страданий тяжело не услышать.
Конечно же, я могу обвинить во всем Бога, допустившего подобные беды. И в то же время, страдание может привлечь меня к Нему. Я могу поверить Божьему обетованию, что наш мир — это еще не все, и воспользоваться шансом оказаться в совершенном месте, которое Бог готовит для тех, кто следует за Ним по этой исполненной боли земле.
Быть творением нелегко. Мы думаем, что достаточно сильны, чтобы управлять своим миром без таких неприятностей, как боль и страдания, напоминающих нам о нашей зависимости. Мы считаем себя достаточно мудрыми, чтобы самим принимать решения в отношении нравственности и жить правильно без мегафона страданий, кричащего нам в ухо. Но мы ошибаемся, что и подтверждает история об Эдемском саде. Мужчина и женщина, пребывая в мире без страданий, избрали противление Богу.
Так же и у нас, пришедших после Адама и Евы, есть выбор. Мы можем довериться Богу или же обвинять за состояние этого мира Его, а не самих себя.
Из книги «Где Бог, когда я страдаю?»
16 октября
В поисках Дающего
На первый взгляд, Книга Иова сосредоточена на проблеме страданий, однако, если взглянуть глубже, она поднимает совсем другой вопрос: доктрину человеческой свободы. Иову пришлось пережить незаслуженные страдания, чтобы продемонстрировать, что Бог в высшей степени заинтересован в добровольно проявляемой любви.