Я уверен, что для того, чтобы Псалмы превратились в мои собственные молитвы, потребуется посвящение длиною в жизнь. Я ощущаю в них такой натиск, желание и жажду по Богу, что в сравнении с ними мои собственные потуги выглядят просто безжизненными. Псалмопевцы страстно стремились к Богу, подобно тому, как изнуренный олень, вывалив язык, стремится к воде. Они лежали по ночам без сна, мечтая «созерцать красоту Господню». Они предпочитали провести один день в Божьем присутствии, чем тысячу лет где-нибудь еще. Эти поэты учились в передовой школе веры, в то время как я зачастую чувствую себя, словно в детском саду. Но, надеюсь, благодаря чтению Псалмов, эта ситуация начнет меняться.
Из книги «Библия, которую читал Иисус»
Декабрь
1 декабря
Если небес не существует
Антропологи отмечают, что все известные науке человеческие сообщества верили в загробную жизнь. Я начал размышлять о том, как могло бы выглядеть общество, если бы оно в нее не верило. Дав волю фантазии, я пришел к следующему заключению. Для удобства (и с извинениями Сэмюэлю Батлеру, автору книги «Едгин») я дал моему выдуманному обществу название, тоже образованное прочтением наоборот — Акирема.
Превыше всего акиреманцы ценят молодость. Поскольку для них за пределами земной жизни ничего не существует, молодость олицетворяет надежду. Как следствие, в стране процветает все, что сохраняет иллюзию молодости. Спорт — общенациональная навязчивая идея. Журналы пестрят роскошными телами и лицами без морщин.
Само собой, акиреманцы не ценят старость, поскольку пожилые люди являются неприятным напоминанием о конце жизни. Как следствие, индустрия медицины Акиремы рекламирует средства от облысения, кремы для кожи, пластическую хирургию и другие ультрасовременные способы для сокрытия признаков старения — прелюдии смерти.
Акирема делает акцент на «имидже», а не на «сути». Например, такие явления, как диета, физические упражнения и уход за телом приобрели статус языческих ритуалов поклонения. Видимым олицетворением успеха в этом мире является красивое тело, в то время как туманные внутренние качества — сострадание, самопожертвование, смирение — ценятся невысоко. Как побочный эффект, инвалиды и люди уродливой внешности в Акиреме имеют мало шансов на успех.
Поскольку после смерти нет никакой системы вознаграждений, акиреманская религия сосредоточена исключительно на том, как человек живет здесь и сейчас. Те акиреманцы, которые по-прежнему верят в Бога, ищут Его благоволения в отношении хорошего здоровья и земного преуспевания. Когда-то акиреманские священники занимались тем, что они называли «евангелизацией», однако теперь они отдают свои силы преимущественно на повышение благосостояния сограждан.
Акиреманцы тратят миллиарды на поддержание старых тел с помощью систем жизнеобеспечения, и вместе с тем разрешают и даже поощряют аборты, в том числе и на поздних стадиях беременности. В этом нет ничего парадоксального, как это может показаться на первый взгляд, поскольку акиреманцы считают, что человеческая жизнь начинается в момент рождения и заканчивается в момент смерти.
От одной только мысли о таком обществе у меня по спине бегут мурашки. Я так рад, что живу в старых добрых Соединенных Штатах, где, как заверяет нас Джордж Гэллап, подавляющее большинство населения верит в загробную жизнь.
Из книги «Я просто интересуюсь»
2 декабря
Несовременное отчаяние
Это слово я впервые увидел на ярко-красной обложке книги, которую мой старший брат принес домой из колледжа: «Современный экзистенциализм». Хотя я понятия не имел, что такое «экзистенциализм», эта книга манила меня в загадочный мир авангардистской философии. Я вырос в герметически закрытой фундаменталистской среде, защищенной от воздействия столь опасных загрязнителей, и культура парижского «левого берега» была для меня такой же чуждой, как и традиции города Уагадугу. Тем не менее, когда, будучи подростком, в 1960-е годы я прочитал ту книгу с красной обложкой, а потом — еще и некоторые романы Камю и Сартра, внутри меня что-то ожило.
Отрешенность, радикальное безразличие к другим, ощущение неуверенности, нечувствительность к боли, безропотное принятие обезумевшего мира — все эти качества каким-то образом просочились сквозь герметичный щит фундаментализма. «Это обо мне!» — думал я, перечитывая все книги по экзистенциализму. В конце концов, я тогда был всего лишь ребенком.