(Продолжение см. 28 февраля)
Путевые заметки, включенные в некоторые издания
книги «Молитва. Способна ли молитва изменить жизнь?»
28 февраля
Самое важное
(Продолжение от 27 февраля)
Новость о моей аварии распространилась молниеносно, и на протяжении следующих нескольких месяцев я был окружен поддержкой друзей, родных и совершенно незнакомых мне людей. Когда пишу, на страницы книг я всегда выплескиваю часть своей души, и теперь, через полученные открытки и письма, я понял, что могу устанавливать удивительную связь даже с незнакомцами. Один человек написал мне, что квакеры, по их выражению «держали меня в свете» все время болезни. Я действительно чувствовал эту поддержку.
Моя жена, работая капелланом хосписа, отметила огромную разницу между тем, как верующие и неверующие встречают смерть. И те, и другие испытывают страх, боль и скорбь, однако христиане чуть ли не осязаемо объединены непостижимой связью, которая формируется молитвой. Есть разница между посетителем хосписа, говорящим: «Я буду молиться о вас — честно, каждый день», — и тем, кто говорит: «Удачи. Всего наилучшего».
В последнее время множество писателей трубит во все трубы о триумфе атеизма. Я могу понять, почему кто-то избирает атеизм, но не могу понять, почему это считается великим благом, о котором нужно трубить на каждом углу. Лежа беспомощным, привязанным к носилкам, я чувствовал бы себя крайне и безутешно одиноким, если бы не моя вера в то, что я лежу в руках Бога, Который любит меня и обещает будущее за чертой смерти.
Я стараюсь не утерять то ясное понимание, которое пришло ко мне, пока я семь часов лежал связанным. Я узнал, насколько тонка нить, отделяющая жизнь от смерти, и насколько утешает осознание того, что я в этом странствии не одинок. Все это я понял в таких обстоятельствах, которые вряд ли когда-либо забуду. То, на что мы тратим столько времени и сил (деньги, имидж, достижения), пред лицом неотвратимой смерти теряет всякое значение.
Самое важное сводится к нескольким фундаментальным вопросам: «Кого я люблю? О ком я буду скучать? Как я прожил свою жизнь? Готов ли я к тому, что будет дальше?» И вот моя проблема: «Как не забывать об этих вопросах, каждый день садясь за свой рабочий стол, где тебя уже ожидают стопки бумаг и требующие ответа электронные письма?»
Путевые заметки, позже включенные в некоторые издания
книги «Молитва. Способна ли молитва изменить жизнь?»
29 февраля
Гроссмейстер
В школе я очень гордился своим умением играть в шахматы. Я вступил в шахматный клуб, и час обеденного перерыва частенько проводил вместе с другими такими же занудами, изучая книги с названиями вроде «Классические дебюты королевской пешки». Я изучил технику игры, выиграл большинство партий и забросил игру на 20 лет. Потом однажды в Чикаго я встретил по-настоящему хорошего шахматиста, который долго совершенствовал свои навыки после окончания школы.
Сыграв с ним несколько партий, я понял, что значит играть с гроссмейстером. На любое классическое нападение он отвечал классической защитой. Если я переходил к более рискованной манере игры, он делал мои лихие наскоки частью своей выигрышной стратегии. Хотя у меня была полная свобода в выборе следующего хода, вскоре я пришел к выводу, что ни одна из моих стратегий не имеет особого значения. Его превосходное мастерство гарантировало, что любые мои замыслы неизбежно начинали работать на достижение его целей.
Наверное, Бог обходится с нашей вселенной, Своим творением, подобным же образом. Он дарует нам свободу бунтовать против Его первоначального замысла, однако ирония заключается в том, что, даже поступая так, мы, в итоге, начинаем служить конечной цели: восстановлению. Если я соглашаюсь с этим замыслом — огромный шаг веры, должен признать! — то это преображает мое отношение ко всему происходящему со мной: как хорошему, так и плохому. Хорошее (например, здоровье, талант и деньги) я могу приносить в жертву Богу на служение Его целям, а плохое (увечья, бедность, семейные проблемы, неудачи) может быть «оправдано», как средство, подталкивающее меня к Богу. Многие люди обнаруживают, что постоянное искушение и даже зависимость — это как раз та рана, которая заставляет их в отчаянии обратиться к Богу, и эта рана формирует отправную точку для нового творения.