– Мама, послушай. Давайте встретимся за обедом все втроем и поговорим. – Когда я произнесла эту фразу, мне представилось, будто я героиня семейного сериала, в финальных кадрах которого мы с мамой и папой дружно держимся за руки, за спиной у меня яркий рюкзачок и я весело подмигиваю в камеру.
– Погоди, – прервала мама мои фантазии, – ты еще узнаешь, какие они, мужчины.
– Да я уже… – начала было я.
– Я ухожу, – продолжала она. – Ухожу. И пусть мной овладеет первый встречный.
В два часа у моих дверей стоял папа с аккуратно сложенным номером «Санди телеграф» в руках. Он сел на диван, и тут же лицо его исказилось и по щекам потекли слезы.
– Она стала такой после поездки в Албуфейру с Юной Олконбери и Одри Коулз, – рыдал он, кулаком утирая слезы. – Начала говорить, что за работу по дому ей полагается зарплата, что всю жизнь промаялась, на нас батрачила. (На нас? Так я и думала. Это я во всем виновата. Если бы я была хорошей дочерью, мама никогда не разлюбила бы папу.)
– Она хочет, чтобы я какое-то время пожил отдельно, и еще она… она… – он затрясся в безмолвных рыданиях.
– Что она? Что, папочка?
– Говорит, будто я считаю, что клитор – это вид бабочки из коллекции Найджела Коулза.
Понедельник, 13 февраля
57,5 кг, алкоголь: 5 порц., сигареты: 0 (мощный прорыв; когда становишься духовнее и просветленнее, необходимость курить отпадает сама собой), калории: 2845.
Разлад между родителями разбивает мне сердце, но, нужно признать, к чувству горечи примешивается и постыдное ощущение радости оттого, что я выступаю теперь в роли утешителя и (если без ложной скромности) мудрого советчика. Ощущение это совершенно для меня новое и пьянящее: как давно я никому не делала ничего хорошего! Вот, оказывается, чего мне в жизни не хватало! Начинаю воображать, что становлюсь учителем в воскресной школе, известной благотворительницей, представляю, как готовлю для бездомных суп (или, по предложению Тома, симпатичные эклерчики), и даже подумываю, не переучиться ли на врача. Нет, наверно, лучше закрутить роман с врачом – полезнее и в сексуальном, и в духовном отношении. Не разместить ли объявление в брачной колонке журнала «Клиническая медицина»? Если бы у меня был парень-врач, я отвечала бы на его телефонные звонки, отшивала пациентов, просящих прийти к ним с вечерним визитом, готовила для него суфле из козьего сыра, а к шестидесяти мне бы так же все обрыдло, как маме.
Боже. Завтра День святого Валентина. Кому нужен этот дурацкий праздник? Весь мир будто ополчается против тех, у кого личная жизнь не складывается. И, спрашивается, зачем, если прекрасно известно, что ничего хорошего из этой личной жизни никогда не выходит? Взять хотя бы королевскую семью. Или маму с папой.
Профанация этот День святого Валентина. Придуман из чисто коммерческих соображений. Мне он в высшей степени безразличен.
Вторник, 14 февраля
57 кг, алкоголь: 2 порц. (в честь праздничка 2 бутылки пива – на брудершафт сама с собой), сигареты: 12, калории: 1545.
8.00. Уси-пусеньки, какая прелесть. Валентинов день. Тьфу.
Интересно, почта уже пришла? Может, будет «валентинка» от Дэниела? Или от какого-нибудь тайного обожателя? А может, меня ждут цветы или шоколадные сердечки. Вся в предвкушении.
Бурная, но недолгая радость. Внизу, в холле, обнаружила большой букет роз. От Дэниела! Ринулась и схватила его, вне себя от счастья. Тут открылась дверь соседней квартиры и выглянула Ванесса.
– Ой, красотища какая, – с завистью сказала она. – От кого?
– Даже и не знаю, – застенчиво потупилась я и сейчас только взглянула на открытку. – Ох… это тебе…
– Не переживай. Зато вот это – тебе, – ободряющим тоном произнесла Ванесса. Это оказалось письмо из налоговой.
Для поднятия духа решила по дороге на работу заскочить в кафе и выпить капучино с парой шоколадных круассанов. Фиг с ней, с фигурой. Что ее беречь, если меня никто ни любит и никому я не нужна?
В метро сразу было видно, кто сегодня получил «валентинки», а кто нет. Все поглядывали друг на друга, и кто-то довольно улыбался, а кто-то, набычившись, отводил глаза.
Пришла на работу и на столе у Перпетуи увидела вазу размером с ведро, полную цветов.
– Ну что, Бриджит, – проорала Перпетуя так, чтобы все кругом слышали. – Сколько открыток получила?