- Это он?
- Да, это он.
Забавно!
Тётя Катя опоздала на экзамен и внизу наталкивается на восходящего профессора Миклашевского:
- Скажите, пожалуйста, - экзамен Винклера?
- Кончился.
- Быть не может! Ну, а скажите, как Прокофьев?
- Очень хорошо. Очень способный. Только один недостаток: ужасно он странно ноги держит под роялем!
- Хорошо, я ему скажу непременно. Так вы говорите - хорошо?
- Не только хорошо, - очень хорошо. Я ему 5 поставил.
На экзамене был Мясковский. Трогательно - человек за тридевять земель, и всё же приехал с Песков специально послушать меня. Других никого не было. Теперь Винклер дал очень интересную программу на лето. Между прочим - Сонату Шумана и Концерт Корсаньки. Последний я слышал два раза за эту зиму (Лемба, Крейцер) и он произвёл на меня чарующее впечатление - изящный, ясный, простой, искренний. Ещё помню, тогда я сказал Винклеру, что когда буду кончать Консерваторию - дайте мне его.
- Ну, вот! Мы тогда возьмём что-нибудь другое. А так непременно его пройдём.
Теперь, когда он, давая летнюю программу, задумался: «Концерт... какой бы вам концерт?», я облизнулся полушутя:
- Корсакова бы!
- Ну, что-ж, возьмите, пожалуй, Корсакова, коли уж так хотите.
Никак не ожидал.
Кончил научные экзамены. Физику я ответил действительно блестяще и единственный получил пятёрку.
Группа наша готова. Вышла хорошо. Я тоже недурно, хоть и несколько заплаканно, но с насмешливо-уверенным лицом. Почти все собирают на снимке подписи.
А цветики проговорились. Сидим мы на окошке после экзамена и болтаем. Между тем - Алперс с несколькими подругами всё время прохаживалась мимо по коридору. Наконец ей, видимо, стала надоедать наша горячая беседа, - она стала часто подходить к нам, обращаясь с пустяшными вопросами к Глаголевой. А когда я встал, чтобы подойти к двери напротив и взглянуть, что делается на экзамене, она не вытерпела:
- Февронию получили?{12}
- Февронию?
- Не получили?
- Получил. Только у вас мало терпения, я думал - вы дождётесь, пока я сам заговорю об этом...
Впоследствии, когда мы вместе шли из Консерватории, я опять поднял вопрос о цветиках, сказал, что они имели большой успех, и я долго затем играл «Китеж».
Четвёртого числа мая вечером был черепнинский экзамен, собственно наиболее неудачный экзамен этого года. За партитурное чтение, несмотря на то, что я, кажется, уже хорошо читаю ноты, - мне поставили 4, а за палочное махательство 3,5; ну это собственно в порядке вещей: что можно хотеть - я всего раз в году дирижировал! Экзамен по инструментовке был на другой день. Мне дали довольно интересную работу: D-dur'ную Humoresk'y Грига. Я её инструментовал достаточно правильно, но просто, до бесцветности. Лядов и Черепнин, проверявшие её, почему- то поставили 3,5, и оба расписались. Устные вопросы задавали о страшных пустяках: заставили, например, подробно рассказать о всех ударных инструментах. Поставили 4,5. Что касается Корсакова. - будучи болен, он на экзамене не присутствовал, - то годовой отзыв (мне удалось подсмотреть) был таков: «Способен; очень мало приносил работ; успехи незначительны; 3,5». Совершенно прав. В прошлом году я исправно посещал его уроки, исправно приносил работы и шёл хорошо. В этом же году я стал часто пропускать, пользуясь тем, что Римский-Корсаков, имея в классе много учеников, советовал подавать работы через урок, т.е. раз в две недели, я стал приносить ещё реже, - да ведь и времени в году у меня было вот как мало! Ну, и успехов, сам чувствую, не сделал: инструментовку кончил, но сам в её знании далеко не уверен. Положим, я думаю, скоро научусь. Средний экзаменационный вывод: у меня 4, Канкаровича 4, Саминского 4,5, Мясковского 5. Наконец шестого нам задали фугу - единственный экзамен, которого я боялся. Тема симпатичная, для работы времени много, стеснений никаких нет, так что работу писать удобно. Я писал тщательно, постоянно взглядывал с лядовской точки зрения, не позволял себе ничего «интересного», - сухо, да побольше секвенций с побочными септаккордами. Кроме того, фугу просматривал Мясковский и сделал некоторые указания насчёт мелочей, большинство которых я принял. И чем дальше я писал, т.е. чем ближе развязка, тем я спокойней, - это часто со мною бывает. Подал я фугу после восемнадцатичасовой (приблизительно) работы, раскинутой на три дня.