Башкиров страшно извинился, что минут десять заставит меня просидеть одного. Я избрал для этого кабинет, утонул в кресле, положил ноги на стул и уткнулся в журнал.
Когда мы кончили чай и разговаривали, пришёл его кузен Женечка, отъявленный шахматист, которого я уже не раз обыгрывал и который решил взять у меня реванш. Башкиров умолял меня обыграть его и затем полюбоваться на его физиономию. Партия была серьёзной, но я дважды был отрываем звонками от Дамской, которую я просил звонить. Она была в гостях у дяди-опекуна и там произошла встреча с вернувшимся с войны женихом. Вообще обстановка была как для помолвки и бедная Элеонора выдерживала и атаки родственников, и горячее ухаживание жениха, который ей будто и нравился. В телефонном разговоре со мной она черпала подкрепление для дальнейшего боя. После второго телефона (в двенадцать часов ночи) я решил, что дело плохо - окрутят, и даже волновался за неё. В партии я проиграл пешку. И, право, я не знаю, как случилось, что вдруг шестью ходами я шикарно разнёс моего противника к великому восторгу Башкирова.
Отдохнув неделю от балета, сегодня я вновь принялся за него. Не очень, но помалу, больше проигрывал старое, да смотрел черепнинского «Нарцисса». Мне он очень нравится, такой элегантный и изобразительный, хотя что ни нота, то откуда- нибудь схвачено.
В полпервого я должен был позвонить Элеоноре за справкой о результате вчерашнего сражения и, право, волновался, потому что думал, что сражение проиграно. Но бойкий «министр» отразил все атаки, и хотя жених «очень хорошенький» и они весьма целовались, но согласия она не дала.
Урок английского, Студия и поспешное возвращение домой для урока Башкирову, который переносится уже второй раз. Уходя, он звал вечером к себе: у них концерт для раненых - всякие Тамары, балаганчик и гости, но я твёрдо решил держаться за «Сокол», несмотря на уговоры Башкирова, что без меня ему будто вечер не вечер.
Итак «Сокол», затем телефон с Фякой, которой я позвонил в искупление грубой ликвидации разговора третьего дня. У бедной грипп, она обязана сидеть дома, очень скучает, а о поездке в субботу, конечно, не может быть и речи. Я справился, похорошела ли она или очень подурнела, и часто ли меня вспоминает. Она отвечала: каждый день. Я обещал навестить.
Сегодня я занимался балетом серьёзней и даже восход солнца вышел очень хорошо. В три часа пришёл на репетицию Кусевицкого слушать «Аластора» Мясковского. Вследствие отдачи Дворянского Собрания под раненых, Кусевицкий даёт концерт в Малом театре. Оркестр расположен на сцене и звучит глухо: forte пропадает, а флейты в piano или контрабасы в pianissimo улавливаются с большим напряжением слуха. В «Аласторе», не лишённом и без того скучностей, Кусевицкий даёт темп, очень испортив этим сочинение. Вообще же многое я слушал с величайшим удовольствием, хотя вся вещь как-то недостаточно, если можно так выразиться, компактна. Но звучит отлично, а местами замечательно. Я теперь чрезвычайно интересуюсь оркестровой звучностью, а потому особенно оценил это обстоятельство.
Играл на рояле, а вечером пошёл на ученический вечер. Народу было мало, а программа короткая. Я опять сидел с Элеонорой. После вечера обсуждал с Элеонорой её историю. Жених, будучи на войне адъютантом при ком-то, снова уехал в армию, но вернётся в субботу для окончательных переговоров. Это было ничего, но теперь и мать Элеоноры начала её выдавать.
У меня вошло в скверный обычай быть готовым к одиннадцати часам. Сегодня балет подвинулся очень немного, больше обдумывал. В три часа пошёл навещать Нину. Она очень похудела и стала совсем маленькой. Мне было очень её жаль и я чувствовал к ней большую нежность. Мы провели всё время у рояля, так как я по её просьбе принёс «Нарцисс», сонату Мясковского и разыгрывал ей. И лишь уходя, обнял и поцеловал и сам смутился. Я простился до субботы и ушёл с самыми нежными чувствами к Нине.
Башкиров сегодня опоздал на урок не более не менее как на час. Я рассердился и когда он явился, то четверть часа не выходил к нему. После урока мы обедали и поехали в Малый театр на Кусевицкого. С нами была Элеонора, которая интересовалась Башкировым, а я охотно познакомил их, чтобы оттянуть её у «хорошенького» жениха. Но на Башкирова я сегодня злился за урок и держал его в страшной строгости, что его крайне расстраивало. «Аластор» во второй раз ещё лучше, чем в первый. Но он длинновато-скучноват. «Божественная поэма» великолепна и очень хорошо проведена Кусевицким. После концерта я проводил Элеонору. Ей очень понравился Башкиров, но ему не понравился Скрябин, за что влетело от меня.