Гофман - что про неё сказать? Талантлива очень - да. Но, несмотря на свои семнадцать лет, так мала ростом и так некрасива собой, что, право, жаль ее становится. Ко мне страшно внимательна. Очень интересна её подруга по шестому научному классу. Не знаю про неё ни кто она, ни что она. Поступила, вероятно, в этом году, потому что я её заметил всего несколько дней. Надо будет познакомиться. Очень она хорошенькая, и при том симпатично-хорошенькая.
Прошлую весну Верочка частенько звала меня к себе, но я обыкновенно отнекивался по самым разнообразным причинам и не был у неё ни разу. В этом году приглашения возобновились, хотя довольно неопределённо: «приходите» да «заходите». Наконец в субботу мне была прислана записочка с горничной, где я в тот же вечер настоятельно приглашался к ним.
Я забрал несколько тетрадок своих сочинений и отправился.
Кроме Калиновского у них никого не было. Я играл мои вещи, играли на двух роялях сонаты Грига-Моцарта, играли в четыре руки сюиту самого Mr Алперса. Единственно неприятное впечатление оставили бесконечные споры Mr Алперса с Калиновским, часто о самых пустяках, например, имел ли право Григ приписать партию второго фортепиано к Моцарту? Остальное было очень мило и тепло.
Когда я уже уходил, Mr Алперс спрашивает:
- Вы интересуетесь критикой?
- Да, конечно, - говорю.
- Так приходите к нам в четверг, приносите ваши сочинения, будут Оссовский, Бельский.
Я, конечно, поблагодарил и пообещал.
В четверг, захватив сонату, пару этюдов и первую часть Симфоньетты, я опять очутился на их симпатичной 6-й Роте. На этот раз дверь открыла горничная, а не один из братьев, как обыкновенно. Прямо против передней находился кабинет, и в нём сидел господин Алперс и писал какие-то ноты. Я прошёл прямо к нему. Рядом, в гостиной что-то наигрывала на рояле Верочка, мимо дверей несколько раз проходил и заглядывал младший братишка, - всё это меня очень забавляло.
Через четверть часа кто-то позвонил. Mr Алперс вышел в переднюю, а я прошёл в гостиную и раскланялся с Верочкой. Приехал Вельский с супругой. Я очень интересовался Вельским, зная его прекрасное либретто к «Китежу» и «Петушку». Впрочем, он оказался тихим и малоразговорчивым господином, с шишкой на голове. Затем явился Калиновский и Оссовские, Mr и Mme. Это было самое ценное, и я их очень поджидал.
После чая начали музицировать. Какая-то барышня прескверно пропела пару романсов, затем обратились ко мне, прося сыграть мои сочинения. Я предложил сыграть сначала 5-ю Сонату Скрябина. Все оживлённо согласились. Накануне я был у Захарова и с успехом демонстрировал её там. Соната вызвала шум и оживление, так как действительно редко приходится слушать такие взбалмошные вещи.
Затем я сыграл свою сонату. Соната понравилась, хотя гораздо больший успех имели этюды, особенно №4, который заставили повторить. Последним номером шла первая часть Симфоньетты, которая тоже понравилась; нашли, что «совсем другая музыка», но очень приятная и ей «прямая бы дорога в Беляевские концерты». Впрочем, теперь в правлении этих концертов неурядица. Вместо Римского-Корсакова вступил туда Арцыбушев, человек большого характера, который забрал всю власть в свои руки и всем заправляет.
Оссовский сказал:
- Если вы меня уполномачиваете, я могу ему упомянуть о вашей Симфоньетте, может, он её втиснет в программу концертов этого года. По крайней мере он до сих пор исполнял все мои просьбы.
Я ответил, что страшно ему благодарен, что я даже никак не ожидал такой доброты со стороны Оссовского. Впрочем, это предложение промелькнуло очень быстро, и мы больше о нём не упоминали. Другая маленькая любезность Оссовского состояла в том, что он предложил мне свою контрамарку на репетицию Зилоти, узнав, что у меня нет таковой.
Это человек, на редкость много знающий из жизни музыкального мира. Впрочем, и не мудрено, если он постоянно вращается в «высших кругах» представителей этого мира. Прекрасно рассказывает и даёт массу интересных сведений.
Mme Оссовская была тоже очень любезна и много расспрашивала о Есиповой. Я под конец спросил у неё, что сталось со Шмидтгофом.
Она сказала, что Шмидтгоф бывает на уроке от семи часов вечера, и в этом году стал страдать неаккуратностью, а когда вернулся после лета, то все пальцы торчали в разные стороны, так что пришлось посадить его на самые просты упражнения. Поступил он к Оссовской года два тому назад стараниями Зилоти и почти ничего не умел играть. Чего-нибудь особенного он не представляет, но очень способен, внимателен и аккуратен и очень интересуется музыкой. И Mr и Mme отзывались о нём очень симпатично.