Недавно Андрей поразил меня "интеллектом": он прочел 12 томов "Всемирной истории", 2 тома "Все о всех", 6 томов "Все обо всем" и знает прогноз погоды на ночь, предшествующей рождению Ивана Грозного.
Я далека от таких познаний и поэтому, мне было приятно вспомнить, как кто-то когда-то говорил, что самое неблагодарное и глупое занятие — это разгадывать кроссворды и читать энциклопедии. У меня хватило ума не сказать об этом вслух. Я просто вежливо ошалела.
Он, наверное, быстро читает — этим все и объясняется (и Б.К. в том числе). Вот только, куда эта информация у Андрея утилизируется? Может, неспроста обучается на сантехника...
Я покинула Сарай, чтобы пройтись с Андреем по берегу. Сидеть в Сарае целый день довольно утомительно. Возле олешника нас окликнули. Мы подошли к костру.
Там были: Алина с чахоточно-желтым цветом лица, Оксана, искусно орудующая матом и усердно посещающая воскресную школу; Леша Михеев, которому бабка сама покупает сигареты; прошлогодняя подруга Галя, с этого сезона посещающая дискотеки — в местных кругах признак "взрослости", а ведь ей всего 12 лет; и, наконец, два брата из большой семьи — из-за количества детей качество их пострадало, главным образом, это отразилось на размерах: Лёня и Максим, несмотря на их 18 и 15 лет, одного роста с десятилетками.
Возле костра мне стало не по себе. Всех их я знала не один год, но в это лето, в лето, когда меня тянуло к Сараю, меня тяготила их компания. Я поздоровалась. Лёньке не понравилось, что Оксана и Алина продолжали шумно болтать несмотря на наш приход, и он сделал им замечание:
— А вы, б…ть, суки ёб…е, не слышали, что с вами поздоровались!?
Оксана немедля отвлеклась от Алины и парировала:
— Заткнись, б…ть, урод! Или в п…ду дам!
Я представила, как в воскресной школе батюшка приходит к детям и говорит: "Ну, б…ть, суки ёб…е, повторяйте заповеди, или глаз на жопу натяну!" Странно, что Оксана не усвоила, что у мальчиков п..ы нет, видно пропускала занятия в воскресной школе.
Костер разжигать они не умели, поэтому хором сокрушались над затухающими поленьями. Я слушала их матопонос. Пожалела, что не взяла диктофон, чересчур выразительны были некоторые матосочетания. Надо будет взять как-нибудь в другой раз.
Я выдержала не более десяти минут и беспрепятственно ушла. Меня сбили с волны Человека-Сарая эти десять минут.
Андрей остался. Я рассчитывала, что он уйдет со мной, потому что я как раз, когда нас отвлекли, собиралась поведать ему тайные тайны относительно моих отношений с Сараем.
Был вечер великого разочарования Человека-Сарая в единственном слушателе и почитателе.
И больше Андрей ко мне не приходит.
Но, именно, теперь я понимаю, как мне необходим слушатель.
Остались только я и Сарай.
Я наблюдаю, как потерянный друг сидит на берегу, дымя сигаретой... Авось, сгинет в пучину речную... Или "в клокотанье собственной утробы!" (цитирую Данте).
Когда много говоришь, а потом замолкаешь, сразу образовывается пустота в голове, и тишина, которая раньше заполнялась собственным голосом, начинает давить на уши. И вот так я и сижу в Сарае. Тихо-тихо. А потом, постепенно становится слышен шум ветра, стрекотание кузнечиков, звуки из деревни, и вот уже вспоминается школа, появляются мои герои, начинает вырисовываться сюжет. И я уже полностью им поглощена. И я совсем не замечаю, где я нахожусь.
Но вот резкий шум с берега. Я опять в Сарае и вижу, как там, на берегу собралась та же орава. Они размещаются возле воды, присаживаются на корточки и закуривают и даже не подозревают, что только что меня сбили. И Андрей стоит силуэтом столба и слушает.
Пришла сеньора Соsa con Ко. Марта, Борька и Борька принялись жевать, повторяя за козой. Член Общества шмелей-холостяков долго жужжал возле меня, но я сидела неподвижно, в какой-то прострации, что даже видела себя со стороны и как возле меня кружит шмель и не могла оторваться от этого видения, и после улета шмеля тоже.
Мне постоянно чудится, что позади меня кто-то топает ногой, гулко и редко. Сначала я подумала на Сеньору, но она паслась слишком далеко от меня и ноги не поднимала. А топали прямо за спиной. Надо думать, что это дух Сарая. Наша компания, однако, увеличивается.
Возникло желание что-то написать... Хочется что-то написать...
Рассказ? Никогда раньше не хотела написать рассказ.
Попробую написать рассказ — его я должна закончить.