После родов у мамы были какие-то заскоки в голове. Однажды в конце дня мы что-то делали в огороде всей семьей – отец и мы, дети. Мама сидела тут же на табурете с Нюрой на руках, кормила ее грудью, я что-то спросила у нее, она посмотрела на меня очень неласково и сказала: «Ты тут хозяйка и делай как знаешь!» Меня это почему-то очень обидело. После этого я не стала у нее ничего спрашивать. Я поняла только, что она не совсем здорова.
Прошла теплая осень. Наступила холодная зима. Мама стала подкармливать Нюру пшенной кашей, а она была еще такой маленькой…
Я пошла в третий класс. Сидела уже не на первой парте, а где-то сзади в последнем к двери ряду, с Лидой Платоновой, которую во втором классе я не знала. Учительницу звали Капиталиной Федоровной. Учиться мне было легко. Только однажды я встала в тупик, когда по арифметике стали проходить деление больших чисел. Задали на дом несколько примеров. Пришла домой, села за уроки и не знала, как решать эти «деления». Досидела до ночи и решила, что завтра в школу не пойду, и начала плакать. Отец уже видел, что я что-то не могу сделать, взял у меня задачник и стал мне объяснять, как надо делить число на число. Долго он вдалбливал это деление в мою голову, пока я наконец не поняла, и я легла спать радостная и довольная. Больше у меня на уроках не было непонятных вещей. Третий класс проскочил как-то незаметно, не было особых впечатлений, если не считать грубых, нахальных мальчишек. Их в классе было больше, чем девочек, и много их было из деревень Белково и Забялино.
Помню, в большие перемены мы бегали из школы к дому попа Владимира. Там рубили капусту, а кочерыжки выбрасывали за ворота, и там их была целая гора. Мы набирали их, сколько могли, приносили в школу, а потом грызли на уроках.
Помню в селе два пожара зимой. Проснулась ночью от разговора родителей и от яркого света в окнах. Небо было оранжевое. По улице бежали люди с ведрами, у колодца брали воду и бежали к дому на нашей улице. На один пожар я выскочила из дому вслед за родителями. Люди стояли в ряд и передавали друг другу ведра с водой. Стоящие у горящего дома быстро заливали ближний огонь. Но огонь обычно пожирал большую часть дома, и это было страшно…
Лето 1921 года. Стала поспевать на огородах картошка. И вот однажды по улице мимо нашего дома идет процессия – впереди мальчишка с худым ведром, по которому он барабанит палкой, а за ним ведут девочку с ведром картошки. Девочка – моя одноклассница, Наташа Роганова, дочь Филиппа Роганова, товарища отца. Рано утром мать послала ее на огород к соседям, а соседи поймали ее на месте преступления. И бедную девочку провели по всему селу. Так каралось воровство…
В это же лето утонула в Оке соседка. Она переплывала на лодке Оку, и лодка перевернулась. Нашли ее не сразу, дня через три. Она была объедена сомами. В Оке всегда водились сомы, большие рыбы, которые живут в водорослях. Мама наша никогда не покупала эту рыбу, и я, будучи уже взрослой, никогда и нигде не ела сома.
К концу лета 1921 года родители стали собираться в Москву. Я очень радовалась этому. Я хотела в Москву. Я тогда еще не знала, что буду всю жизнь тосковать по Погосту, о нашем вишневом садике, об огороде, лугах, лесе…
Продали корову, расставались с ней, как с родным членом нашей семьи… Получили за нее 1100 рублей, а когда приехали в Москву, за эти деньги можно было купить только коробку спичек…
Дневник
1924–1991
1924
Погода стояла пасмурная и дождливая, и весь день прошел скучно и уныло. Утром я ходила с Марусей в магазин за тетрадками и проходила целый час. Мы заходили в каждый магазин и спрашивали, сколько что стоит, но ничего не покупали. Затем мы пошли домой, разговаривая о том, примут ли нас в школу или нет, и если не примут, то что мы будем делать всю зиму. Придя домой, я пообедала и, не зная, что делать, стала читать книгу. Книга была очень интересная, под заглавием «Меченосцы», в ней описывалась борьба польских рыцарей с немецкими меченосцами и ненависть к последним. Под вечер я ходила гулять с маленькой сестренкой Нюрой. Но скоро мне это надоело, и я опять пошла домой читать. Так прошел весь день. Уже поздно вечером папа с мамой передвигали комод из одной комнаты в другую и вытащили ящик со старыми книгами, в которых я стала рыться и этим закончила весь мой день.