Наконец-то я, кажется, «начала», то есть попробовала что– то написать. Севши писать, я задумала для первого опыта описать просто некоторые уличные сценки. Озаглавила я свое «произведение» «В вечерние сумерки», написала я только две страницы и бросила, уже надоело. Но это ничего, не все сразу, постараюсь действительно серьезно начать.
Учиться кончили; хотя сегодня еще ходили в школу, но ничего не делали, а просто болтались по школе. Было общее собрание, и учком делал отчет. После собрания мы, то есть Нюра и я, остались ждать Бориса Петровича, чтобы отдать ему наши конспекты. Но не дождались. Отдали конспекты швейцару и ушли домой.
Год прошел. Какой он был длинный и трудный. Очень много приходилось заниматься, но знаний от этого, кажется, не прибавилось. Вся зима представляется мне каким-то темным днем, заполненным беспрерывной зубрежкой, и все наскоро, потому что времени у меня никогда не хватало. Дома наскоро делаешь математику, переводишь немецкий, переписываешь физику или естествознание, мельком заглядываешь в какую-нибудь революцию, и все это кое-как, поверхностно, потому что времени нет. Потом наскоро проглатываешь обед и бежишь в школу. А там перед каждым уроком наскоро проглядываешь заданное и весь урок сидишь и трясешься. В большую же перемену, забравшись в пустой класс, усиленно стараешься вникнуть в какую-нибудь революцию или же зазубрить заданный урок по естествознанию, о каких-нибудь вулканах и землетрясениях. Так или почти так проходили все дни, прошел весь год. А что в результате? Усталость и ничего больше. А как было скучно весь этот год! Это невероятно. Я еле высиживала в классе. Кругом только и разговору об отметках, уроках, опять об отметках и опять об уроках. И как-то невольно, внешне только, поддаешься этому настроению и вместе со всеми тревожишься об отметках и уроках. А на самом деле от скуки не знаешь, куда деваться, и напрасно ищешь кого-нибудь, кто понял бы тебя и рассеял мрачное настроение. Поэтому мне совсем не жаль, что кончились занятия, я даже рада этому. В прежней школе мне жаль было кончать учиться, потому что там было весело, а в этой школе скучно.
В четверг нужно идти в школу узнавать насчет практики. Месяц отмучаюсь, а там в деревню, поправляться, чтобы с новыми силами начать на будущий год серьезную работу и показать всем, особенно своему классу, какова я есть и что значат передо мною Гроздова, Крашенинникова и др., которые воображают себя лучшими ученицами[4].
Сегодня Духов день. Я одна, потому что все наши уехали в деревню. Папа и мама поехали только на неделю, ребята же остаются там на все лето. На практику я еще не устроилась, пойду завтра в школу узнавать, куда идти. Все курсы уже устроились, и остались неустроенными только я и Нюра Теплякова. Ужасно не хочется идти на практику, тем более что идти придется одной. Но делать нечего, придется как– нибудь идти. Как скучно! Сейчас день. Я сижу одна и не знаю, что делать, ничего нейдет на ум. Жду Марусю, но она что-то не идет, да и придет – веселей не станет. Вчера была у Нюши, ездили в Останкино, ходили во дворец. Этот дворец произвел на меня громадное впечатление, потому что раньше я не видела ни одного дворца. Какая роскошь! Как жили люди! Что значат в сравнении с этим дворцом наши жилые квартирки! Мне кажется, что если бы я жила во дворце, то у меня были другие мысли и настроения. Там все так красиво, величаво и велико, все так располагает к возвышенному мышлению. Не знаю, что бы отдала я, чтобы пожить в таком дворце. Главное, что мне нравится, это то, что там очень свободно и так много ходов и выходов, что можно там запутаться. Кто живет теперь в таких дворцах, кто пользуется такою роскошью? Как бы я хотела, чтобы хоть на миг оживилась прежняя жизнь этого дворца, ожили бы все князья, княгини, вельможи и наполнили бы собою этот дворец[5]. Засияли бы люстры, в зеркалах появились бы отражения прелестных женщин, в галереях замелькали бы роскошные наряды, послышались бы тонкие напыщенные фразы. А какие виды из окон этого дворца – прелесть[6].