Еще с весны было сказано, что вместо трех курсов сделают только два, причем всех учеников перетасуют. Теперь все волновались, не зная еще, кто куда попадет, не будет ли разлуки с друзьями. Без четверти два нас пустили в школу. Разделись, вошли в коридор и не знаем, куда идти. А в коридоре толкучка, шум, гам, топот, громкие голоса – в общем, полная неразбериха. Все бегают, носятся, никто не знает, куда идти, где искать свой новый класс. Учителя тут же бегают, стараются навести порядок, рассовать ребят по классам. Но сделать это очень трудно, нельзя перекричать всю массу учеников. Химик повесил около зала записку, на которой написал: «V в зал». Счетовод же ходил по школе и собирал всех второкурсников. Нам показалось очень странно, когда нас назвали второкурсниками. Непривычно как-то было слышать это. В то же время у всех нас было гордое сознание того, что мы теперь старшие, глава всей школы.
Столпились мы все в коридоре наверху и не знаем, куда направить стопы. Мимо снуют преподаватели, суетятся, растолковывают. Наша Барышникова Нинка, очень веселая девчонка, по обычаю, нервничает, злится, досадует, говорит, что терпеть не может Демьяныча (заведующий нашей школой), не переваривает Дьячка. Дьячок – это учитель русского языка, зовут его Петром Николаевичем. Дьячком его зовут потому, что он раньше был в церкви дьячком, и потом он еще очень однотонно читает и одевается обычно очень просто, ходит в сапогах и в черной одежде.
Берхина, Нинкина подруга, еврейка, по обычаю, тоже жеманится, принимает целомудренный монашеский вид и не то с равнодушием, не то с презрением смотрит на окружающих. Но особенного ничего из себя не представляет эта еврейка, она собирается замуж и говорит, что это цель ее жизни. Вторая подруга Нинки – Биткина Нина или Тоня (так ее зовут на самом деле), чрезвычайно умная девица, благовоспитанная и аккуратная до невозможности. Учится хорошо и особенно хорошо занимается по русскому языку. В этом она моя соперница, но не очень опасная. Хотя в прошлом году мы с ней по этому предмету занимались почти одинаково, но первое место признается за мной.
Из коридора Николай Васильевич, счетовод, послал нас в класс, который находится в большой зале. Туда были собраны все три курса. Пришел Петр Николаевич и сказал, что теперь будет только два курса и что сейчас он прочитает, кто куда попал. Все заволновались. I курс «А» и наш I «В» были приняты за основу. I «Б» был разделен по обоим курсам. Кроме того, принятые за основу классы тоже оказались немного перемешанными между собой. Я попала во II «Б», который образовался из нашей старой группы, то есть осталась с прежними соученицами. Кроме них, в группе оказалось много новых. Нюра Теплякова попала в эту же группу, чему я очень рада.
После того как Петр Николаевич прочитал новые списки, мы, то есть II курс «Б», отправились в свой класс, указанный преподавателем, и заняли там свои места. Пришел Николай Васильевич, наш теперешний групповод, и сделал перекличку. После этого мы отправились домой.
На понедельник у нас было назначено три урока. Первый урок должен быть статистика, но Глен, кажется, не пришел, и взамен него у нас был Иван Демьяныч. Как обычно, начал с серьезного, говорил о том, что мы теперь уже довольно взрослые, должны серьезней отнестись к работе, что работы в этом году много, что нужно сразу же взяться за работу. Говорил он весь урок и все одно и то же. Слушали мы его внимательно, как и вообще всегда его слушали, но только лишь внешне, внутренне же едва ли кто его слушал, вероятно, все головы были заняты на этом уроке чем-нибудь еще, но никак не прекрасной речью Демьяныча. После этого урока был у нас урок русского. П.Н. продиктовал нам программу по русскому языку, потом дал вопросы к «Отцам и детям» Тургенева. Этим урок и кончился.
Следующим уроком был урок математики. По математике у нас остался преподавать Арсений Арсеньевич, предобрый старикашка, седенький, с черными глазками, всегда внимательными и осторожными. Характера он премягкого, из-за чего большинство учеников занимаются по математике спустя рукава. Мы все думали, что математику у нас в этом году будет преподавать Григорий Федорович, чрезвычайно строгий, взыскивающий с учеников больше того, что они знают. Мы заранее тряслись и с ужасом думали о будущих уроках математики. Но к великой нашей радости, нам объявили, что у нас остается Арсений Арсеньевич, или Арсюша, как мы его называем между собой.
Когда он вошел в класс, то мы ему дружно зааплодировали, от чего он радостно заулыбался. Начали мы с повторения логарифмов. Для многих, в том числе и для меня, это оказалось китайской грамотой, потому что за лето мы успели все перезабыть. После урока математики мы отправились домой.