Я остался наедине с этим странным молодым человеком и множеством вопросов, на которые у меня не было ответов. В процессе обработки ран и проведении необходимых процедур при отравлении рицином, я смог немного изучить личность своего пациента. Моё предположение, касаемое национальной принадлежности, подверглось сомнению. Так как в бреду он часто, что-то говорил на языке среднем между немецким, английским и французским. Единственное, что я худо-бедно мог понять так это слова извинений… Также у меня появились плохие мысли насчёт возможного рода деятельности этого господина. У нас, норвежцев, конечно, есть традиция, что мужчина обязан сам сделать себе нож и ножны. Но при этом у нас не принято носить с собой оружие. Поэтому меня окатило подозрением и холодом, когда я увидел в портупее помимо клинка, револьвер и хлыст. Также к ней был пристегнут небольшой свёрток со склянками. В некоторых из них я увидел аспирин, пенициллин, настой девясилы, куски алоэ, лакрицу и другие вещества. Могу предложить, что кем бы этот человек не был, но он знает основы медицины.
После приёма лекарств симптомы отравления начали отступать, что отчасти меня обрадовало. Охваченный тёмными думами, словно одержимый духами, я отправился в покои Королевы. Я собирался получить ответы на опасения, жужжащие в моей душе и в моем разуме, подобно рою ос в улье. Только я хотел постучаться в двери, вдруг они скромно открылись и из помещения вышел высокий и немолодой дворецкий Себастиан Хольм. С подобной вороне грациозностью он поприветствовал меня одним лёгким кивком и упорхнул в известном только ему направлении, любезно оставив для меня дверь приоткрытой. Только я собрался, по старой привычке, постучаться, как немного раздраженный, но все такой же очаровательный, бархатистый голос сказал мне войти. Я последовал его приказу. Среднего роста девушка со светлыми волосами стояла в лазурном платье у окна. Её взор синих небесных глаз был обращен куда-то далеко от этого замка и, возможно, вовсе этой страны. Атмосфера была специфической, не типичной для молодой Королевы. Она не давила на человека, но ощущение стального купола не отступало.
- Ваше Величество, - обратился я к девушке, неловко преступная с ноги на ногу, тщательно подбирая слова, - Я сделал все, что было в моих силах.
- Хорошо. – сухо ответила она, продолжая смотреть в окно, - Я рада…
Тут я заметил, что Королева нервно перебирает складки своего платья.
- Я беспокоюсь за Вас, моя Королева, – начал я, сделав шаг к ней, - У того человека я нашёл оружие. Меня гложут опасения…
- Тебя не должны волновать такие мелочи, - прервала меня София Харальдсен.
Мелочи?! Разве жизнь правителя – это мелочь?
Меня терзали вопросы и груз непонимания того, что происходит в голове у молодой Королевы. Но не успел я никак возразить, как она приказала мне покинуть её покои. Выйдя в коридор, я не знал, что делать. Знаешь то чувство, когда тебя сковало холодом страха и пророческой тенью печального будущего, но понятия не имеешь, как ты можешь повлиять на те или иные события? Я шёл по холлу и вдруг ко мне подлетел дворецкий, остановив меня своим хрипловатым, глубоким, открытым, низким голосом:
- Кристиан, думаю, ты не откажешься от чашечки чая?
Высокий, худой мужчина в классическом костюме указал мне рукой в сторону небольшой комнатки, в середине которой стоял стол с чайником и двумя чашками. Я прошёл в помещение. Дворецкий вошёл следом за мной и закрыл на защелку дверь. После чего подошёл ко мне и предложил легким движением руки мне присесть. Я сел за стол. Он занял место напротив и наполнил чашки чаем.
- Кристиан, я хочу, чтобы ты остался в замке на некоторое время, - начал спокойно и ровно говорить мой собеседник, - На Королеву было совершенно несколько покушений. Все мы останавливали их ещё на стадии приготовления, когда наёмники не успевали проникнуть в замок.
- Себастиан, ты предполагаешь, что этот человек… Тоже? – неуверенно спросил я, будто бы зная его ответ наперед.
- Не знаю. – отчеканил он,- Но помощь доктора никогда не бывает лишней.
Допив чай и обсудив некоторые моменты, дворецкий проводил меня в гостевую комнату, где я мог жить ближайшие несколько дней.
1 марта 1836 года
Следующие три дня во дворце все так же стояла атмосфера спокойствия и формальности. Я должен был следить за состоянием пациента. С каждым днем меня все сильнее накрывали мысли о его личности. И с каждым разом я выходил через этот лес рассуждений с одним и тем же выводом. Это заставляло меня ощутить, как каскад холода и жары окатывает меня с головой. С ужасом я начал замечать, что желаю смерти человеку, которого не знаю…