Но когда приходится возвращаться в реальность… Я теряюсь… Моё существо разрывают ужасные противоречия.
Как ужасно... Я до сих пор не понимаю. Как констебли не смогли разыскать поджигателя?! Да! Я до сих пор уверен, что это была не случайность!
Да, Кэролайн, ты сейчас мне сказала бы: «Старый дурак! Зачем гложешь сам себя? Ты ничего не мог сделать и ничего уже не исправишь.». Да, может ты и права…
Может…
Но я не могу с этим смириться…
Приди я раньше…
«Ничего бы не изменилось.»
Твои слова для меня, как приговор. Ты знаешь об этом, Кэрол?
«Прости, Кристи. Но это правда.»
18 марта 1836 года
Пятница. Предвыходной день.
Я начал невольно замечать, что мои записи стали скуднее… Я не нахожу событий в голове, которые можно было бы подробно описать. Но тем не менее…
Хлоя сегодня принесла свежие газеты.
О, Боже. Я уже забыл об их существовании.
От этого их неожиданное появление оказалось весьма приятным. Именно по этой причине я набросился на свежие заметки, не закончив завтракать.
Посмотрим, что нового в мире….
«Кто петь умеет, пусть поёт.
„Скандинавский Паганини“ Оле Булл возвращается в Норвегию, чтобы дать свой концерт в национальном театре в Осло…»
Удивительно. Я уже успел позабыть о „нашем“ национальном самородке. После того как он уехал в Италию учится, а после и вовсе переселился в Германию.
«Несправедливая власть недолговечна.
15 марта в крупных городах Швеции начало расти количество протестующих против действующего Короля Стефана Эрикссона. Простой люд и купцы восстали против новых указов и необоснованного насилия, совершаемого со стороны монарха. «Несправедливая власть недолговечна». С таким девизом люди продолжают пополнять ряды повстанцев…»
Мир сошёл с ума. Хотя и шведов понять можно. Про нестабильно психическое состояние короля ходят много слухов. Но. Я не мог подумать, что это может оказаться правдой. Однако. Это может быть хитрая уловка газетчиков?
«Мастер Кораблей поднимается со дна?
Сир Йоханн Брунн. Известный многим, как корабельных дел мастер, чуть больше двух лет назад после неудачной сделки с зарубежным покупателем и попытки стать полноправным участником „черного“ рынка, потерял свое состояние и репутацию. Но недавно до нас дошёл слух, что он решил вернуться в строй и побороться за контракт сотрудничества с частным английским предпринимателем, занимающимся продажей и поставкой чая…»
Я рад за Йоханна. Ему было очень не легко последние года. Лживое обвинение. Презрение народа. Отказ от сотрудничества с ним. Тяжёлая болезнь. Его подросшие дети отказались от него, оставив совсем одного наедине со всеми бедами. Поэтому я очень рад, что сейчас у него дела идут в гору. Надеюсь, что он сможет выбраться из этой ямы.
«Когда человеческое любопытство приведёт нас к концу?
За последние полгода по всему миру начали находить странные, заброшенные лаборатории, в которых, вероятно, проводились эксперименты над живыми существами. В том числе и над человеком. Свидетелей и пострадавших не было найдено. Кто и зачем проводят исследования пока неизвестно, но системы государственных служб и органов по охране общественного порядка разных стран уверяют, что не оставят эту ситуацию без внимания…»
На сегодняшний день невозможно развитие медицины без опытов, в том числе и над людьми. Но это запрещено законом. Я сам знаю некоторых великих учёных, которые занимаются похожим делом, но… Да. Это даёт новые знания. Но. Обычно жертвами исследований являются трупы людей и животных. А тут речь идет о живых организмах. Не хочу даже думать о том, как они попадают туда. Рабство? Шантаж? Ужас. Человека погубит только его чрезмерное любопытство. Это правда.
Тогда я с какой-то горечью и расстройством закрыл газету. Поймав себя на мысли, что читать новостные заметки за завтраком была не очень хорошей и оптимистичной идеей.
Днём, прогуливаясь по замку и его окрестностям, я обратил внимание на то, что вновь вернулась охрана и констебли. Меня это обнадежило. В душе стало как-то спокойнее.
Так же сегодня был «литературный вечер». Там были Аманда, Оскар, София, я и Густав. Себастиан зачитывал строки из Гёте, Шекспира, старинных эддических песен, Христиана Туллана и других поэтов. Дворецкий обладал редким талантом чтения, ораторства. Он затягивал слушателя в глубины произведения вслед за собой. Его голос и интонации – инструменты, с помощью которых он дёргал струны души каждого из присутствующих. Он переживал каждое колебание эмоций автора и персонажа и пытался передать их зрителям, сопровождая текст жестами рук и мимики. Сир Хольм мне рассказывал, когда дочь короля была ещё маленькой он часто читал ей стихотворения и пьесы. Девочка просила дворецкого раз в неделю устраивать такие вечера. Сын Гарольда Харальдсена был „глух“ к такому виду искусства. А Его Величество был рад увлечению дочери. Его жена тоже любила искусство слова и театра. Но так как страна и люди сильно переменились, он не мог позволить своим детям посещать общественные, культурные места города, поэтому его сердце тешило то, что Себастиан обладал талантом прирожденного актёра и оратора и любил сию деятельность.