Как я ранее описывал. За прошедшие два дня произошло одно покушение. Подозрительно, что Его Высочество Оскар Харальдсен потребовал усилить охрану. Он стал каким-то напряжённым по сравнению с его изначальной холодностью. Мне до сих пор не понятно, куда подевался Габриэль. Больно, давно его не видно и не слышно…
Сегодня, как и в выходные, приходили купцы, представители армии и епископ Кафедрального собора Осло. Каждый требует свое и каждый протестует против мнения другого. Сложно быть правителем. Надо удовлетворить желания всех и каждого. Но это невозможно… Я рад, что Оскар тоже принимал участие в этих сборах. Мне нельзя на них присутствовать, но, судя по общему настрою участников после переговоров, все оставались более или менее довольны. Мне даже кажется, что брат и сестра стали ближе друг к другу, чем раньше. Они начали чаще общаться и проводить время вместе. Аманда часто составляла им компанию.
Густава я начал замечать прогуливающегося по замку и его окрестностям с блокнотом и часто что-то записывающего. Надо заметить, что он очень закрытый и высокомерный. Он допрашивал меня насчёт образования и опыта работы. После чего заявил, что мне давно пора на пенсию. Судя по настроению некоторых слуг… Этот разговор не обошёл и их. А они и так сегодня были заняты подготовкой к завтрашней свадьбе…
23 марта 1836 года
22 марта 1836 года состоялся долгожданный день для Оскара и Аманды. Свадьба домов Харальдсен и Нильсон. Брачные узы Норвегии и Дании. Церемония и праздник прошли в лучших традициях скандинавов…
Хотел бы я описать саму процессию, празднование, церемонию… Рассказать о гостях и о виновниках торжества… О столе… О ликовании народа…
Но…
Я не могу. Не из-за того, что это столь обычно. Или из-за того, что мне больно это делать. Или из-за ненависти к этому празднику. Нет! Ни в коем случае!
Прост ответ здесь. Я ничего не помню.
Зато я вынес важный урок! Не пить с Себастианом и с каждым гостем за здоровье молодожёнов…
Мне стыдно за своё поведение, хотя память моя иссохла, словно лист травы на солнце. Но неоднозначный взгляд Её Величества на следующий день заставил меня чувствовать себя неудобно и не правильно.
Как только я обрёл вновь живое состояние, принялся за перо.
Ох… Прости, Кэролайн… Это было в высшей степени не разумно. Обещаю, что такое больше не повториться.
24 марта 1836 года
Утром пришлось выпить активированный уголь и зелёный чай с мёдом. Ближе к полудню я стал ощущать себя лучше. По крайней мере, не так подавлено.
Все. Больше таких глупостей я допускать не намерен.
Когда я выбрался из своей тёмной комнаты, то не обнаружил следов обитания замка. Он был опустошен. Было тихо. На какое-то мгновение мне показалось, будто я оглох или мой слух отказался воспринимать посторонние звуки, позволив моему разуму отдохнуть и перевести дыхание. Но на деле все было не так прозаично. Скорее всего, все гости прошедшей свадьбы ещё пребывали в состоянии анабиоза и набирали силы для „восстания“ из сонных. Хотя… Нет. Не все. Вот на кухне показался Фредерик, который, завидев меня, поманил к себе рукой. Я последовал к нему. Повар любезно приготовил мне запоздалый завтрак в виде остатков овсянки и одного сваренного яйца. Так же он налил мне чашку зелёного, освежающего чая. Во время трапезы выяснилось, что моя догадка о состоянии жителей замка Акерсхус была не так далека от реальности. К моему дневному приёму утренней пищи присоединился немного сонный дворецкий. Он с не охотой плюхнулся рядом со мной на скамью и закрыл руками голову, навалившись на стол, словно старый дуб на соседнее молодое дерево. Бледная кожа моего друга была белее снега. Его вечно прямая спина сейчас была скрючена, словно глина в руках неумелого гончара.
- Себастиан?.. Как ты?.. – тихо обратился я к нему, но был жестоко прерван его шипящим и не свойственным ему жестом, который немедленно требовал от меня тишины.
- Тс-с! Кристиан, если у тебя нет ничего от головной боли, то лучше молчи… - прохрипел уставшим голосом мой собеседник.
Я, не проронив ни слова, протянул ему активированный уголь и пододвинул к нему чашку чая. Он приоткрыл один свой глаз и, оценивающе, посмотрел на предоставленные ему дары. Затем принял предложенную помощь. Спустя некоторое время лик его принял здоровый, розоватый оттенок, в глазах развеялся густой, молочный туман, скрюченная спина выпрямилась и приобрела твёрдую, прямую осанку.