В тихом омуте я не смог различить мимолетные слова девушки.
- Таким образом, ближе к вечеру я рассказал восставшим как добраться до чёрного входа. И сразу покинул столицу. Ты хотела услышать правду, так вот она.
Я отпрянул от двери, как ошалелый. В моих ушах стучала кровь. Даже сейчас, описывая все тогда услышанное, я не могу быть спокойным. Моё сердце норовит выскочить. Я не могу понять, что меня одолевает сильнее ужас, страх и омерзение или непонимание, горечь и печаль…
26 марта 1836 года
Воскресный день для многих был испорчен дождём, который начался утром и не собирался утихать даже вечером. А так. Обычный выходной день в замке Акерсхус. Я настолько долго нахожусь здесь, что мне начинает казаться, что уже пролетел год, а не один месяц.
Сейчас проверил свои записи и заметил, что вся эта галиматья началась 27 февраля…
Я до сих пор не понимаю своей роли во всей этой истории.
Мне кажется, что мне уже пора домой…
27 марта 1836 года
Сегодня встал рано утром. Настолько рано, что даже многие слуги ещё не пробудились ото сна. Плохо спал. Подумал, что заболеваю. Но потом, померив давление и температуру, понял, что это нервы.
Сильно измотали меня последние дни.
Ох, Кэрол… Зато какой рассвет сегодня был. Лавандовое небо. Васильковый горизонт. Апельсиновое солнце. Огненные блики, танцующие на тёмной коре деревьев и серой черепице домов. Тебе точно понравилась бы эта картина. Я уверен в этом.
Хотя она приглянулась не только мне. Из окна своей комнаты я увидел две фигуры, которые прогуливались по саду и о чем-то перешептывались. Я узнал этих людей. И меня это заставило напрячься.
Похоже, София решила не прислушиваться к голосу разума…
Я закрыл окно и вышел в коридор, где столкнулся с Густавом. Он недовольно посмотрел на меня и прошёл мимо. За ним шлейфом пролетел аромат спиртного. После подслушанного рассказа Габриэля о шведском заговоре я вовсе запутался. То ли мне жалеть младшего принца, то ли опасаться его. Я не мог понять, горевал он по брату или наоборот праздновал осуществление плана. Единственное, что твердил мне разум, так это то, что он должен вскоре покинуть замок. Но в это же время моя интуиция неумолимо повторяла, что все не может быть так просто и гладко. Днем ничего особого не произошло. Замок существовал в своём обычном режиме. Я и иностранец столкнулись в коридоре. Я сделал вид будто бы не знал о его прибытии в субботу. Он сообщил мне, что вернулся только вчера поздно вечером и, возможно, в это время я уже спал.
Лжец. Врет и не краснеет.
Мы разговорились. На мой вопрос: где он был последнюю неделю? Он извернулся и ответил, что отлучался по делам. Куда именно и зачем он мне не рассказал, переводя тему разговора на меня и то, что происходило в замке в его отсутствие. Когда я поинтересовался, куда он держит свой путь, то ответом мне стало то, что он хотел поговорить с Его Высочеством Оскаром Харальдсеном, но только сейчас узнал, что он и Аманда покинули замок и вернутся 29 марта.
Как всегда. Ему задаёшь вопрос, а ответ на него прямо не получаешь. В лучшем случае, намёк. А то, как сейчас, ничего.
Мы разминулись. Я пошёл к Себастиану в его комнату. Пока мы играли в шахматы, я поведал ему о всем, что накопилось во мне за последние дни. О своих опасениях, страхах, о том, что в действительности произошло в Швеции и о лжи голландца, о неоднозначном поведении Густава… А мой друг лишь пожал плечами и без того запала, который был в нем месяц назад, посоветовал мне не лезть во все эти махинации. Я искренне удивился такому ответу. Особенно от Себастиана, который сам меня заталкивал в шкаф, чтобы только узнать суть разговора Королевы и подозреваемого.
Хотя… Стоит признать. Может отойти с русла и дать реке течь так, как она хочет и не тратить свои нервы и силы. Не такая уж и плохая идея?