- А что ты тут делаешь? Я думал, что ты с… Софией… - решил все-же спросить я.
- Просто гулял. – слишком кратко ответил мой собеседник.
- Что-то случилось? – обеспокоенно поинтересовался я, заметив перемену в нем.
Голландец, видимо, обдумывал, стоит ли вдаваться в подробности и стоит ли быть со мной откровенным.
- Это связано с Софией? – уточнил я, - После того, как Густав сделал ей предложение между вами, будто кошка пробежала…
Последние слова в душе у меня отдавали злой, иронической двоякостью. С одной стороны, я был горд тем, что Королева прислушалась к моим советам и не совершила опасной для нас ошибки. Но с другой стороны… Мне было больно видеть её вновь ледяной, испуганной, безжизненной. Так же мне было не привычно наблюдать за тем, как переменился молодой человек. Возможно, это не слишком заметно, но он, словно запутался, некоторые его решения отдают сомнением, словно потерял свою тропу…
Нет, Кэролайн! Мне плевать на этого незнакомца. Я волнуюсь за… Норвегию. За людей. За Королеву. За себя…
Боюсь признать, но… Наверное, между ними что-то есть. Что-то настоящее…
Мой знакомый тяжело вздохнул и задумчиво отвёл взгляд на тропинку, которая не послушно извивалась у нас под ногами.
- Она не хочет ни с кем общаться. Ты, вероятно, и сам это уже заметил, – сдержанно заговорил он, - Я беспокоюсь за неё…
- Мне кажется, что ты придумываешь проблемы на пустом месте. Она скоро станет женой Густава и должна быть выборочна в своих отношениях с обществом. Возможно, ты ревнуешь. Но ты должен понимать, что… - начал было я, как вдруг меня перебили:
- „Он лучше подходит ей по статусу и „крови“. И ей негоже водится с какими-то проходимцами“. Знаю. Понимаю. Безусловно, с ней рядом должен быть человек благородного происхождения. Но я боюсь… Нет!
Он умолк на секунду. Я не знал, сделал он свою „театральную“ паузу или подбирал подходящие слова. После чего добавил:
- Кристиан, у меня плохое предчувствие.
- Из-за чего? – удивился я такой откровенности.
- Из-за Густава.
- Опять ты за своё! Я сильно сомневаюсь, что у всего потомства Эрикссонов может быть психическое расстройство! – вспылил я, ощутив как этот человек пытается, возможно, и невольно, но переубедить меня. Сказать, что я могу ошибаться и делаю все только хуже, вмешиваясь во все это.
- Кристиан. Да. И я боюсь, что может.
Его твёрдые слова заразили меня опасениями, но я попытался вновь от них отмахнуться. Я не хотел омрачнять предстоящий день:
- Но. Ведь стоит верить в лучшее?
- Может.., - неуверенность сверкнула в его голосе, - Я надеюсь, что ты прав. Надо как можно скорее разобраться со всем бедламом, который здесь творится. Я и так здесь слишком задержался.
Между нами вновь свилась паутина тишины. Он поднял глаза к звездному куполу, держа в руках маленький кусок льняной ткани, сложенной вдвое. Я аккуратным движением руки указал на этот объект, задавая немой вопрос. Он посмотрел вначале на мою руку, затем на полотно, потом на меня. После чего протянул его мне. Взяв в руки этот объект, я понял, что это кусок холста. Я начал его расправлять и моему взору предстал портрет маленькой девочки лет пяти с каштановыми, волнистыми, короткими волосами и рыже-огненными глазами. Её нежно-розовое платье подчеркивало её красоту, изящество. А редкие веснушки на носу и щеках говорили о её задорном характере. Невольно, я будто бы увидел, как она доставляла бедному художнику неудобства своим каскадом вопросов, незаметно перескакивая с ноги на ногу. Моё лицо озарила улыбка. Я поднял глаза на иностранца, который как-то по-своему улыбнулся с толикой ностальгии и заботой, и спросил:
- Кто это?
- „Янтарка“. Моя младшая сестра, – с теплотой в голосе ответил он, - Амбра… Ей сегодня исполнилось семнадцать… Интересно, как она? Мама, наверное, вновь пригласила кучу гостей и заставляет сестрицу краснеть от смущения…
Я почувствовал, как тяжело он выдохнул, будто бы окунувшись в этот омут. Омут воспоминаний.
- Она – красавица. Вы часто видитесь? – поинтересовался я, улыбнувшись ему.
Дыхание моего собеседника сбилось на мгновение, но виду он не подал, опять кратко ответив:
- Нет. Я её видел в последний раз очень и очень давно…
- Почему? – вопрос выскользнул из моих уст так, что я сам этого не заметил.
Он проигнорировал мой вопрос, прокашлялся и, встав, сказал, что уже похолодало и нам стоит вернуться. Я отдал ему холст, и мы пошли в сторону замка. Я не решился спрашивать у него подробнее о его семье, так как почувствовал, что ему не хочется это обсуждать.
4 апреля. День, когда многие судьбы переменили свои маршруты. Ранним утром замок был подобен осиному улью. Всё слуги привносили последние мазки в общую картину места и праздника. Невеста и жених заканчивали свои приготовления и прощались с холостяцкой жизнью. Безусловно, все были очень взволнованы. Не буду описывать всю церемонию и весь день, в частности. Лишь расскажу в общем и приведу какие-то отдельные эпизоды.