- Карл?.. Не говори, что это не ты позвал Тиберия…
- Нет… - непонимающе ответил ему собеседник.
Они обменялись недоуменными взглядами, после чего выдвинули предположение, что это, вероятно, завербованный слуга. Как оказалось, Карл не принёс для нас никакой новой информации. Но когда иностранец кратко пересказал разговор с приходившими людьми, то итальянца охватила ранее не видимый мной пыл.
- Ты зачем ему сказал, что „честная смерть лучше позора“? Да и вообще! Совсем тебе Оскар там макушку отбил?! Зачем ты дерзил одному из самых влиятельных участников ордена? Теперь нет гарантии, что все закончится благоприятно…
Габриэль потупил глаза в пол, как нашкодивший пёс, и сказал одну лишь фразу:
- Теперь все зависеть будет от Густава.
- Увы.., - с досадой ответил Карл, после чего добавил перед уходом, - Я должен уладить кое-какие дела. Кстати, чуть не забыл. София попросила передать. Сказала, что ты поймешь.
Он достал из своего кармана маленький, алый цветок, отдалённо напоминающий мак или лютик, и протянул его своему другу. Тот, приняв его, тепло улыбнулся.
- Спасибо Карл. За все.
Атмосфера в подземелье царила тяжёлая. Они, не сказав больше ни слова, обменялись взглядами и итальянец покинул место нашего задержания. У меня невольно подкатил ком к горлу.
- Анемона.., - с ностальгической нотой в голосе сказал мне мой знакомый по несчастью, - Надежда…
Анемона… Легенда гласит, что эти малютки появились от слез Афродиты, пролитых из-за гибели своего возлюбленного Адониса, как знак вечной любви, привязанности и слепой надежды на возвращение…
- О, Боже! – он облокотился на стену, закрыв рукой глаза, с иронией пролепетал, - Похоже много я плохого в жизни совершил, раз обретя самое важное, должен это потерять…
Я не находил слов для поддержки. Поэтому решил, что лучше будет, если я промолчу. Если с моей судьбой все ясно, то с его…
Вскоре я уснул. В десять часов утра нас разбудили и повели в ту запретную часть замка, где проводили суды, и приводили приговоры в исполнение. Это место мне напоминало по форме коллизией, хотя здесь и не было мест для зрителей. Условно круглое пространство можно было поделить пополам. С одной стороны находились наши судьи – представители Королевской четы: Король Густав Эрикссон, Королева София Харальдсен, вдова Его Высочества Аманда Нильсен. Так же рядом с ними находились кардинал Кормак, капитан и четверо констеблей. А по другую сторону - лишь высокая виселица и палач. Нас поставили на колени ровно посередине помещения, будто бы в символ того, что наши жизни находятся на тонкой грани.
Король начал с меня. Его серьёзный и непроницаемый взгляд был направлен на меня, он словно прожигал все моё существо своими стальными глазами. Я не мог смотреть на него, поэтому смотрел в пол.
- Кристиан Ольсен, Вас обвиняют в покушении на Принца Норвежского Оскара Харальдсена и в его смерти. После рассмотрения всех аспектов, касаемых этого дела я, Нынешний Король Норвегии, Густав Эрикссон, признаю вас невиновным. Вы можете встать. Снимите с него оковы. Вы можете идти.
Я выдохнул спокойно и, встав с колен, поднял глаза с земли. Ко мне подошли двое констеблей и разрезали мои верёвки. Меня сопроводили до выхода из этого своеобразного коллизия и, в прямом смысле слова, вытолкнули оттуда и закрыли дверь. Я возмутился такому фамильярному отношению, но потом остыл, вспомнив последние три дня. Мои разум расслабился и выдохнул: «Наконец, это все… Можно идти домой.». Только я собрался направиться к замку, чтобы собрать свои пожитки. Как вдруг мои ноги объявили протест и их переводчиком стала совесть, которая кричала о том, что я не могу так просто уйти. Я немного приблизился к стене около двери и прислушался.
- Габриэль Ван Контадино, Вы обвиняетесь в намеренном убийстве Норвежского Принца Оскара Харальдсена, а так же в грабеже и в сотрудничестве с криминальными лицами Осло. – прогремел глас молодого Короля.
Я выпал в осадок.
Откуда появились ещё обвинения, если изначально нас судили за нападение на Оскара? Да и какой грабёж? Какие связи?.. Боже! Не говори мне, что это насчёт наших переговоров с наемниками и золота, которое нам дал Оскар…
- Я бы приказал Вас повесить, так как такой бесчестный человек не может избежать наказания. – продолжил Густав.
Своими словами он заставил меня покрыться холодным потом и потерять верный ритм дыхания.
- Но. Так как Вы являетесь гражданином другого государства, которое само хочет восстановить правосудие. Я обязан огласить иной приговор. Изгнание из Норвегии. И предупреждаю. Если Вы хоть ногой ступите на наши земли, то Ваша голова будет на этой пике. Все. Отпереть его кандалы и сопроводить до порта, чтобы незамедлительно покинул Норвегию.