Не найдя общего языка с общиной, он выслеживает меня, лапает, заводит бесполезные разговоры о совместном будущем. Его назойливые приставания хуже камешка в ботинке.
Сегодня он проявил небывалую напористость. Я заявила, что не желаю быть с ним. Друзьями – вполне, но не более. Он разозлился. Сдавил мне нижнюю челюсть и яростно таращился. Я сжала губы, приготовившись к насильному поцелую, но он оттолкнул. Резко.
– Вечно твоя дурная голова чем-то забита. Ты не понимаешь, что упускаешь! Дам тебе еще время подумать, но не надейся, что буду ждать вечность.
Он ушел, а я сидела, оправляясь от встряски. Брюс переутомлен и озлоблен, но это пройдет, я его знаю. Зря я так категорично высказалась, но уже поздно жалеть. Разберусь с ним, когда он поуспокоится.
Отправлюсь в овраг, что заприметила на полпути от лагеря. В низинах мерзко и влажно, зато попадаются ценные вещи. Добычу мы приносим Чаку. Он распределяет добро по принципу: все горючее и съестное – общее, а мелочи вроде пуговиц, зеркал, склянок и этого дневника – личное. За воровство или утаивание жестоко наказывают. Как правило, лишают еды, но как-то был случай, что выгнали из общины. Затравленную Лисбет, близкую подругу Стейси, обвинили в краже шелухи и наказали голодовкой. Из-за гордости или обиды та вины не признала. Ушла и сгинула в пустынных степях.
Сью тихонечко лежала в сторонке под тряпичным холмиком, забытая всеми. Мама подскочила ненадолго, приложила тыльную сторону ладони ко лбу и сказала, мол, посмотрим, что будет дальше.
Дележка вещей прошла вяло. Делить было особо нечего. Деревянный брус, несколько полевок и мертвая змея отправились на кухню. Это я наткнулась на дохлую гадюку, приняв ее за обрезок шланга. Тушка пролежала несколько дней, основательно подгнив. У мигрирующих гадюк мясо жесткое, но съедобное.
Хотела отдать дневник, но вдруг представила, как тщетно полыхнут страницы и рассыплются в золу. Или Стейси попытается отнять его своими пророческими предостережениями, придуманными на ходу. Она изрекла бы что-то типа: «Мертвецы мстительные. Зря взяла дневник! Повторишь судьбу его прошлого владельца! Я сниму с него порчу, если он достанется мне… Нет? Чак, мне дневник нужнее! Скажи ей». Когда Сьюзен потеряла свой нательный крестик, та тоже всякие неприятности предвещала. Представляю, как она будет хвалиться своей прозорливостью, раз сестренка захворала.
Я не смогла предать единственного друга. Оставила себе. У меня бессонница, так что буду писать по ночам.
5 марта
Сью выспалась. Она порозовела и взбодрилась.
– Мне приснилось, будто я принцесса и живу в неприступном замке из соли, а вокруг растут высокие деревья, – похвасталась она. – Такие высокие, в тысячу раз больше меня! Потом набежали тучи, и с неба полилась вода, и волшебный дворец растаял.
– Таких больших деревьев не было, – шутливо возразила я.
– Еще как было! Ты сама не помнишь.
Везет Сью. В своих снах она возвращается в прошлое. А я от кошмара не отказалась бы. Интересно, каково это, видеть сны? По утрам часто слышу рассказы о молочных реках, фруктовых лесах, облаках из сахарной ваты и прочих нелепостях. Когда спрашивают о моих сновидениях, отвечаю, как учила мама, что не помню. Она говорит, что это от бесконечной усталости. В детстве я тоже не видела снов, но мама об этом не любит вспоминать.
Пока болтали, на кухне шла бурная подготовка к завтраку. Младшая сестренка Гертруда, ей всего одиннадцать, помогала шеф-повару Фроди развести огонь увеличительным стеклом. Единственную зажигалку бережем как бесценную реликвию. Когда огонь разгорелся, они поставили греться отфильтрованную воду. Труди обожает готовку, ловко орудует кастрюлями и сковородками, но крутиться под ногами у нее получается лучше всего. Освежевать тушку грызуна, помыть посуду – ее прямые обязанности в отряде «Кости». В отличие от меня, она не любит ползать по руинам, надолго покидать лагерь и не переносит одиночества. Как мама не заманивала ее в наш отряд, носящий гордое название «Разведка», та наотрез отказалась. Мы, разведчики, самые многочисленные, но нам пригодился бы лазутчик щуплой комплекции, чтобы лазить по труднодоступным местам. Мама, ее зовут Марта, главная в нашем отряде. Она как-то пошутила, что я слишком быстро вымахала. Сьюзен тоже разведчица. Ее стихия – разведка местности. Так что приходится мне одной лазить. Иногда собачница Стейси помогает. Если бы не ее генномодифицированные собаки, Саванна и Стикс, мы бы совсем пропали. Их чуткие носы спасают нас от голодной смерти.