Я поспешно пересек косу, опасаясь быть снесенным грязевой лавиной в открытое море, и преодолел ров. Через главные врата просочился во внутренний двор, где царил кавардак: бревенчатые бараки, конюшни и склады были разрушены; чугунные пушки и поломанные лафеты беспорядочно рассеяны.
Канонада волн сливались в монотонный гул, будто старинную крепость опять осаждали войска Хантера, – но оборонявшихся не было, вокруг ни души: пустынная центральная площадь, чернеющие бойницы, голые крепостные стены. Неужто ошибся, и они прошли мимо? Я повесил сумку на стенной крюк, чтобы налегке обыскать форт, как вдруг в одном из дверных проемов появилась Дорианна. Она застыла, взволнованно глядя на меня. Ее губы беззвучно шевелились. Я робко шагнул навстречу. Она оцепенела, лишь голова едва мотнулась в сторону, как бы грозя: «Это ловушка! Не двигайся!»
Нас разъединяла площадь. Я прошел сотни километров, чтобы стоять как вкопанный и ничего не делать? Несомненно, вооруженный Зак прятался где-то рядом. Он использовал Дорианну как приманку, чтобы выманить меня на открытое место. Я позвал его:
«Зак, давай поговорим!»
Кольт с единственным патроном сунул за пазуху и двинулся к центру площади.
Грязно-светлые патлы вынырнули из темноты.
«Отпусти ее, и мы обсудим, как нам поступить».
Он не ответил. Вытолкнул Дорианну и двинулся с ней навстречу. Он играючи крутил хайдрострайк и нагло улыбался. Страх за Дори сдавил легкие. «Ты поплатишься за все», – крутилось в мыслях, но вслух я сказал:
«Зак, обойдемся без насилия. Мы уплывем отсюда. Мест в лодке хватит на всех».
Его дерзкое поведение настораживало.
Дорианна подала голос:
«Кёртис, уходи! Он здесь».
Невзирая на серьезность положения, она вовсе не дрожала от страха и не паниковала. Ее беспокойный взгляд прошелся по мне, и когда она убедилась, что я не ранен, она облегченно вздохнула. Ее короткую улыбку оборвал резкий толчок Зака. Они замерли в пяти шагах от меня. Надменно искривленный рот, обрамленный редким пушком, изрек:
«Я привел их обоих. Я выполнил условия. Приступай!»
И в ту секунду догадка осенила мой заторможенный рассудок: не Зак представлял угрозу, – но было поздно. Тяжелый приклад клюнул в затылок. Подсечка, и я упал. Посыпались пинки. Тупой носок ботинка беспорядочно клевал мое тело. В глазах потемнело. Обессиленный валялся подле его ног, не способный к сопротивлению, – и враг это видел. Он вкладывал в удары свои неудачи, выпускал годами копившуюся злобу. Зак заставил Дорианну смотреть на экзекуцию.
Окажись мы в лаборатории, наемник пытал бы меня, растянув удовольствие на месяцы. Он поднял бы болевой порог до максимума, чтобы я бился в муках от малейшего прикосновения. Но он ограничился словами, произнесенными с толикой разочарования. Они были в тысячи раз хуже любой пытки:
«Тебе ведь не больно, но внутри ты страдаешь. И будешь страдать – хоть и недолго! – еще больше, когда я открою тебе маленькую тайну: ты мог спасти тех людей и свою любимую Барбару. Мы не создавали безвыходных ситуаций. Ее нужно было утопить в бассейне, а потом сделать искусственное дыхание, как только они покинули бы барокамеру. А ты свернул ей шею. Но не переживай, твой поступок не прошел бесследно – он продвинул нас в исследованиях: мы нашли тонкий баланс между эмоциями и скоростью обработки информации».
Он с воодушевлением пнул. Ботинок врезался в кольт. Недоступная взору рука вытащила серебряный пистолет и отшвырнула его на приличное расстояние.
Зак посмотрел в пустоту, и по его взгляду я догадался, где стоял невидимый киллер. Он сказал:
«Хочу грохнуть его».
Голос фальшиво возразил:
«Он нам пригодится».
«Убьёте Кёртиса, и сдохнете здесь, – пригрозила Дорианна. – Я откушу себе язык, но не скажу вам ни слова!»
Зак не послушал. Обожженное дуло хайдрострайка уставилось на меня. Палец спустил курок. В ту же секунду Дорианна толкнула его. Пуля раздробила камень у моего виска. Она вцепилась ему в запястье, отводя ствол. Второй выстрел чуть не пробил голенище.
Воспользовавшись сумятицей, я попытался вскочить, но тычок обрушил меня на землю. Я повторил попытку, но на этот раз извернулся и выхватил что-то из пустоты – ботинок на толстой подошве. Рывок – и наемник повалился навзничь. Наугад запрыгнул на него, придавив коленом невидимую руку. Мне чертовски повезло, что я подмял именно ту, в которой он сжимал пистолет.
В мыслях промелькнула Сара. Что-то шевельнулось в дальнем углу моей сущности. Это нечто приоткрыло змеиный глаз. Кулаки налились кровью, отяжелели. Костяшки пальцев рассекли воздух; веером брызнула кровь, размалевав кровавую маску.