[1] М. И. Цветаева. «Ты, мерящий меня по дням...»
[2] Мф. 8:20
[3] 2‑е Коринфянам 5:17
Первый рабочий день в городе
Утром я боялась открыть глаза. Теплилась надежда, что это просто сон, страшный сон. Но реальность была всегда ко мне беспощадна. Беленые стены, деревянный стол и табурет вместо милых обоев моей новой квартиры. Вчера это было интересное, захватывающее приключение, но сегодня я четко осознала, что не знаю, где находится мой дом. Да и вообще вернусь ли я обратно? Увижу ли родных и друзей?
- Не паниковать, надо что‑то делать, - сказала сама себе. Быстро оделась и вышла в кухню.
- Доброе утро, - поприветствовал хозяин дома.
- Утро добрым не бывает, - парировала я.
- Здесь да.
- Я думала, что здесь не бывает утра, вечера, дня, ну и соответственно ночи. Сейчас же намного светлее, чем было вчера ночью.
- Я фигурально сказал, что здесь вечные сумерки. За то время, что я здесь нахожусь, солнце ни разу не выглянуло.
- А луна?
- И ее не было, кстати, звезд тоже не наблюдал.
- И как ты здесь живешь?
- Привык.
- Ты прав, человек ко всему привыкнуть может.
- Ну, не будем унывать, позавтракай, и я тебя пристрою на работу.
Как оказалось, каждый человек в городе должен иметь работу. Хотя и работой это занятие назвать тяжело. Я, например, должна была каждое утро с девяти до десяти ходить к колодцу и дергать за рычаг, то же самое должна делать вечером с 16:00 до 17:00. Марк работал в поле. Он выходил в поле к часу дня и стоял на нем минут двадцать, вот и вся работа.
Со временем я поняла, что у меня была еще очень интеллектуальная работа, у многих она была тупей и бессмысленней. Например, топтальщик. Он должен выходить к определенному углу дома и топтаться на месте пять минут в день. Или вязатель, работа которого заключается в передвижении по городу с завязанными глазами.
У меня создалось впечатление, что не важно, чем ты занимаешься, главное иметь статус и занятие. Ты - нажимальщица на рычаг колодца, а ты выбиватель ковриков на улицах А и В. А вот он - слуга в замке - почтенный человек. И все в городе знали, какой у тебя статус. При этом в городе никто не работал больше двух часов.
В городе не было денег, но при этом можно было взять еды из амбара и фермы, и больше, чем нужно, горожане взять не могли. Но не потому, что людей ограничивали моральные принципы, а потому, что они физически не могли вынести еду. Я сама видела, как одна женщина решила стащить яблоко. Так вот, когда она выходила из амбара, яблоко само выскочило из‑под полы и вернулось на место.
Названия улиц были простыми, например, улица А или улица B. Марк жил на улице L. Горожане говорили на разных языках - кто на английском, кто на немецком, испанском, итальянском или на каком‑то другом языке. Вот «какой‑то другой язык» был основным в этом городе.
Во время знакомства с городом и его особенностями Марк спросил:
- Ты какой язык знаешь?
- Немецкий и испанский, хуже английский.
- А я хорошо говорю на английском и плохо на итальянском.
- На русском много?
Марк покачал головой и добавил:
- Теперь ты поняла, почему тяжело найти человека, который был бы твоим союзником в побеге.
- Понятно, ведь все говорят на разных языках, ну прям Вавилонская башня.
- И это полбеды, у каждого свой менталитет, своя культура, я уж не говорю о взглядах на жизнь и о привычках. Вот там, - он показал на улочку, состоящую из пяти крохотных домиков, - живут немцы. Они вроде бы должны понимать друг друга. Ан нет. Того, что живет в доме с синей трубой, зовут Гюнтером. И он говорит своим соседям только пять фраз.
- Каких?
- Типа «Guten tag», а общается он с японцем, который живет на улице C.
- Он что, японский знает?
- Нет, да и японец знает только свой родной язык.
- Как же они общаются?
- Просто Гюнтер точно знает, что может рассказать Хикару все, и тот его не осудит, не будет давать бесполезные советы и сочувствовать не сочувствуя.
Мой первый рабочий день прошел без происшествий, как, впрочем, и второй, и третий. В городе не было календаря, но были часы, которые располагались на одной из башен замка. Часы были видны из любой точки города, а ходили только в течение рабочего дня. Утром, вечером и ночью время останавливалось в буквальном и в переносном смысле. Это связано с тем, что их заводили в 9 утра, а останавливали в 6 вечера. После рабочего дня город вымирал. Я никогда не думала, что тишину можно услышать. Но, прожив в городе несколько дней, я услышала тишину, и то, что я услышала, мне не понравилось. Тишина была везде: на улице, в доме, мне даже казалось, что она находится во мне. Жуткое ощущение.