- Может, он придерживался принципа «на кого бог пошлет»?
- Это в духе Арно лет этак двести назад, но не этого Арно, - уточнила Иоанна.
- Люди не меняются.
- Меняются, еще как меняются, - возразила мне Эмилия. - Ты даже представить себе не можешь, как они меняются.
- Они меняются, но для тебя, а не для себя, - возразила Иоанна.
- Да не важно, меняются, не меняются, - я повертела в руках стакан. - Нельзя поступить проще - спросить об этом Жерве или посмотреть хронику событий? Кстати, с какого года она ведется?
- 1995, - подсказала Иоанна, - а о чем ты хочешь его спросить?
Я пожала плечами; действительно, о чем я хочу его спросить? Он уже это сделал в будущем, а если сейчас не сделает, то как изменится будущее, станет ли оно лучше или хуже? В общем, я запуталась.
- Не так‑то все просто, - сказала Эмили. - Да и зачем тебе хроники, мы же не знали, что этот случай был.
- Может быть, Кира права. Скорее всего, Аркадий был выбран случайно. Да и вообще он мне не нравится.
Мы с Эми одновременно спросили:
- Кто?
- И почему это?
- Этот ваш Аркадий либерал - в худшем смысле этого слова, - ответила Иоанна.
- Он не мой, - возмутилась я, Иоанна расхохоталась.
- Точно. Уверена, что его любимая книга «Атлант расправил плечи», - отсмеявшись, сказала Иоанна. Я заглянула в досье: все правильно, именно эта книга Айн Рэнд была любимой.
- Точно, а как ты догадалась?
- А что тут догадываться? Либералы читают одни и те же книжки, одинаково повязывают шарфики, массово не смотрят телевизор, восторгаются чистыми и лучезарными взглядами своих лидеров и дружно высказывают фи всем тем, кто не согласен с их мнением. Ибо их мнение единственно верное. Эми, не смотри на меня так, я говорю про либералов в худшем смысле этого слова. А вовсе не имею в виду тех, которые готовы умереть за право других людей высказывать свое мнение, пусть оно и не совпадает с их собственным. Я же знаю твои трепетные чувства к Вольтеру.
- Он никогда не говорил ничего подобного. Это все выдумки одной экзальтированной особы.
- Ну извини.
- А чем же тебе не понравился эпос госпожи Розенбаум?
- Кого? - уточнила я, так как потеряла нить разговора.
- Рэнд, - пояснила Иоанна. - Мне «Атлант» очень нравится. В свое время ее произведение было революционным. Эгоизм - это не зло, это проявление инстинкта самосохранения. Но когда человек заявляет, что эта книга полностью изменила его мировоззрение, становится страшно. Какое же у него мировоззрение было раньше? Хордовое? И книга стала его позвоночником? Как бы хороша ни была книга, но для основы ее недостаточно.
- Не будь столь критичной, - укорила ее Эмилия. - Сейчас, возможно, эта книга выглядит немного наивно.
- Будем честны, примитивно.
- Но в свое время она стала Библией Совершенного Человека.
- Никогда не любила совершенство. Да не злись ты. Я не говорю, что книга плоха. Мне, например, нравится цитата: «Покажи мне женщину, с которой он спит, и я скажу, как он себя оценивает». Меня пугает отношение к ней как к истине в последней инстанции.
- Пфф. Скажешь тоже. К Библии же относятся подобным образом, - возразила Эми.
- И куда это привело наш бренный мир? Миллионы жертв - и все во имя Бога, причем не факт, что эти жертвы Ему нужны. Да что я тебе объясняю, ты сама пострадала от огня инквизиции.
- Время было такое, - пояснила Эми.
- Мне книга напоминает такие произведения, как «Школа непризнанных гениев» или «Пятьдесят оттенков серого».
- Какие? - спросила я.
- Они еще не были изданы в 2008‑м, - вместо Иоанны ответила Эми. - Ты не можешь сравнивать «Атланта» и «Пятьдесят оттенков». Это разные книги, первая - это философия, а вторая просто бульварное чтиво. Хотя сравнение со «Школой», пожалуй, более точное. Так же, как и «Атланта», ее не все понимают, а тех, кто понимает правильно, еще меньше.
- Мне кажется, что «Пятьдесят оттенков» уже изданы. Хотя я могу ошибаться.
- Ну сейчас‑то она, конечно, издана, - съязвила Эми, а Иоанна снисходительно на нее посмотрела. - Неужели тебе понравились «Пятьдесят оттенков»?
- Не будь ханжой. Возможно, это не шедевр, но роман достаточно информативный. Знаешь, я всегда задавалась вопросом: «Почему женщина живет с мужчиной, который ее бьет?» Прочитала книгу и поняла. Любит.
- Какой глубокий смысл, - усмехнулась Эми.
- Если бы роман был написан про сантехника Васю, который бьет жену‑уборщицу, а она его постоянно прощает и понимает его тонкую душу, думаешь, было бы популярно подобное чтиво?