Они сосредоточенно ели, молча и стараясь не смотреть друг на друга. Опустошив тарелку, Боб откинулся на спинку стула и сказал, продолжая прерванный разговор:
– Твой уход был красноречивее слов. Надо быть идиотом, чтобы не понять, что ты этим хотела сказать.
– И что же ты понял?
– Ты решила, что совершила большую ошибку, и поэтому сбежала.
– Да, я действительно сделала ошибку. Я позволила себе увлечься тобой.
Элис почувствовала, что больше не хочет есть. Она встала и взяла свою тарелку, чтобы отнести ее в раковину. Но Боб, стремительно поднявшись из-за стола, загородил ей дорогу.
– Значит, все это время у тебя ни разу не возникло желание снова увидеться со мной? – спросил он сдавленным от волнения голосом, пристально глядя на Элис.
Она почувствовала, что ее начинает бить нервная дрожь. За окном сгущались сумерки. Ей пора домой. К чему этот пустой разговор? Элис отвела глаза.
– Нет.
– Ни разу? – продолжал допытываться Боб.
– Ни разу. – Элис обошла стоявшего у нее на пути Боба и, пройдя к раковине, выбросила остатки ужина в контейнер для отходов и вымыла свою тарелку.
– По-моему, ты лжешь, – сказал Боб.
– Боб, к чему все это? Уже поздно. Я смертельно устала.
Элис совсем иначе представляла себе эту поездку за город. И вот вместо отстраненного, не затрагивающего чувств секса они занимались бог знает чем: гуляли по берегу озера, готовили ужин и вели трудный для обоих разговор, все глубже погружаясь в воспоминания, вызывавшие бурю эмоций. Элис чувствовала себя сейчас виноватой перед Бобом. Зачем она лгала ему? Почему не сказала, что весь этот год постоянно думала о нем?
– В таком случае поговорим о деле. – Боб подошел к Элис и положил ей руки на плечи. – Но нам придется остаться здесь на ночь.
У Элис упало сердце. Ее планы стать прилежной ученицей Боба в искусстве физической любви теперь казались нереальными. Но его прикосновения волновали ее, будили желание. Элис не была уверена, что сумеет держать свои чувства под контролем, если Боб все же заманит ее в постель.
– Мне надо работать, Боб, дома меня ждет начатая статья, – попробовала она сопротивляться. – Я думаю, мы могли бы уехать отсюда сразу же, как только… закончим.
Боб молча увлек ее в гостиную, наполненную ароматом земляничного джема, открытая баночка с которым все это время стояла на подносе рядом с пылающим камином. Элис хотела еще что-то сказать, но Боб поцеловал ее, и пол ушел у Элис из-под ног.
– Ночью местные дороги очень опасны, – прошептал Боб, прерывая поцелуй.
– В таком случае мы никуда не поедем отсюда до утра, – отозвалась Элис, не сводя глаз с чувственных губ Боба. Больше всего на свете ей хотелось, чтобы он снова поцеловал ее.
Боб улыбнулся.
– Хочешь вина?
Элис отрицательно покачала головой. Она решила оставаться трезвой, чтобы запомнить каждое слово Боба, каждый его поцелуй, каждую ласку.
– Может быть, переоденешься?
– Нет, – тихо ответила Элис, – но мне очень хочется раздеть тебя.
Раздевание казалось ей очень эротичным действием, которое могло возбудить обоих партнеров. В гостиной было тепло и уютно, и им давно уже следовало избавиться от одежды.
Боб обнял Элис за талию и привлек к себе. Элис бросило в жар, волна желания накатила на нее.
– Ты сводишь меня с ума. Я теряю голову, – пробормотал Боб, касаясь губами мочки ее уха.
Элис застонала от наслаждения и, обхватив руками шею Боба, почти повисла на нем. Боб самодовольно ухмыльнулся: ему льстила бурная реакция Элис на его ласки. Он не мог припомнить столь темпераментной любовницы, которая таяла бы от одного лишь его прикосновения. Да, из Элис выйдет толк, подумал Боб, осыпая поцелуями ее шею, она одаренная ученица.
Элис чувствовала сильное головокружение, будто она глотнула добрую порцию виски. Внизу живота она ощущала нестерпимое жжение, ей хотелось слиться с Бобом в единое целое, жадно пить его дыхание, слышать, как их сердца бьются в одном ритме, чувствовать, как он пронзает ее лоно…
Но Боб не торопил события. Он нежно щекотал чувствительную кожу ушей и шеи Элис дразнящими движениями языка и наслаждался ее реакцией: при каждом его прикосновении Элис издавала сдавленные стоны и вздрагивала всем телом. Никогда прежде Элис не испытывала ничего подобного и даже не подозревала, что простая ласка может доставлять столь острое, ни с чем не сравнимое удовольствие.
Закрыв глаза и медленно погружаясь в полузабытье, Элис нашарила верхнюю пуговицу рубашки Боба, расстегнула ее, потом вторую… Сняв с него рубашку, Элис залюбовалась телом своего любовника. Ее проворные пальцы скользнули вниз и быстро расстегнули пуговицу на поясе джинсов. Элис положила ладонь на «молнию», которая, казалось, вот-вот разойдется от мощного напора желания Боба, и слегка сжала ее. Дрожь возбуждения пробежала по телу Боба. Элис убрала руку и, присев на корточки, быстро расшнуровала ботинки Боба, а затем сняла их вместе с носками. Справившись с этой задачей, она выпрямилась и хотела снова положить ладонь на соблазнительно топорщащуюся ширинку, но Боб остановил ее.