{127}
2.11.1939
Долгое время не писала. Я много работаю, это верно, но есть и другие причины. Видно, все, что происходит вокруг, так меня занимает, что я не могу сосредоточиться на своем внутреннем мире.
О своей жизни я могла бы много написать. Я работаю в прачечной, работа очень простая и, откровенно говоря, должна признаться, что в учебном отношении она не представляет никакого интереса. Я немного научилась стирать и гладить...
На уроках я успеваю больше - как с точки зрения содержания, так и языка. Этот месяц больше посвящен работе, чем изучению специальности или сельского хозяйства, и такова, в общем, программа всего первого года. Ничего страшного, но иногда я думаю, что могла бы использовать этот год для более серьезной учебы.
Я хотела дальше продолжить по-венгерски, т. к. чувствую, что пишу не совсем то, что хотела бы выразить. Но, вместе с тем, мне хочется преодолеть трудности и писать и дальше на иврите. Я должна к этому привыкнуть.
Хороши здесь субботы. У меня уже появились знакомые. Я иногда даже принимаю гостей. Читаю, играю в пинг-понг, хожу в ближайшие кибуцы и другие места. И каждый раз есть какая-то перемена, что-то новое. От мамы регулярно получаю письма. Правда, в минувшую неделю не было письма, но сегодня пришла открытка, и у нее все в порядке, Гиора может продолжить {128} учебу и еще кое-какие подробности. Понятно, что мне интересна каждая мелочь.
Подруги иногда меня спрашивают, не скучаю ли я по дому. Я всегда отвечаю, что нет, и это правда. Окружение, домашние условия жизни - я в самом деле не ощущаю их отсутствия. Но мамы и Гиоры мне очень не хватает. Если бы я могла хоть изредка видеть Гиору! Я уже так давно не видела его. С мамой я еще разговаривала месяц назад. Но мы сейчас очень далеки друг от друга. Это единственная трудность. Единственная? Да, так я думаю. Все остальное ничего не значит по сравнению с этой трудностью.
Я люблю эту страну, или, точнее говоря, я хочу любить, потому что я ее еще недостаточно знаю, чтобы говорить о том, какое она произвела на меня впечатление. Само собой разумеется, что большую разницу между диаспорой и этой страной я чувствую ежедневно здесь, в школе, в любом месте. Эту свободу, эту человечность. О, как мне еще трудно писать!
22.11.1939
(на венгерском)
Я пишу так редко, что мой дневник будет далеко неполным. А ведь так много происходит не только вокруг, но и внутри меня. О войне я знаю мало.
Европа сейчас так далека, и только мама и Гиора еще связывают меня с этим материком. А что связывает меня с этой страной? Все мои планы, все мои цели, все, что я лелеяла в глубине сердца в течение последнего года - {129} нет пока что для них прочного фундамента.
Иногда я чувствую, будто ошиблась в своих делах. Если бы я писала в такие минуты, то буквы были бы смочены и расплылись (от слез), но чаще всего в такие минуты я не пишу, а стираю, подметаю; настроение такое, что я не в состоянии писать. Но все это длится лишь считанные минуты или, во всяком случае, не больше одного дня. Недели и месяцы, которые я здесь уже провела, свидетельствуют о правильности моего выбора (а может быть, это самовнушение), и не потому, что я приобретаю много знаний в школе.
Я вижу и недостатки этого заведения, но уверена, что даже с учетом недостатков можно кое-чему научиться, и эта учеба в один прекрасный день принесет мне пользу. Говоря по правде, не могу себе представить, что я очень подхожу для того, чтобы быть "работницей" в полном смысле этого слова. Когда я размышляю о будущем, я вижу себя на педагогической работе или на другой аналогичной. Вместе с тем, я здесь хорошо себя чувствую. Хочу подналечь на иврит. Я и до сих пор по нему хорошо успевала.
16.12.1939
Сегодня я уже работаю на молочной ферме. Я очень радовалась, приступив к работе, так как в этой области думала специализироваться. Первые три недели буду заниматься только уборкой, но и это хорошо.
Что случилось со мной за то время, что я не писала? Мы отмечали праздник Ханука - {130} первый мой праздник в стране. Во время каникул я съездила в Хайфу и Иерусалим. Приятно провела там два дня. Я была и на вечерах, много танцевала и пела. Видела, как живут в городе и снова убедилась, что мне нетрудно будет распрощаться с городским образом жизни. Я себя очень хорошо чувствую в деревне, в Нахалале, а, также в школе.
Получаю письма от мамы и от брата. Оба они здоровы. Я им тоже часто пишу, но это отнимает у меня много времени, а я ведь очень занята на работе, на уроках и другими разными делами.
Так как я пишу дневник, а в дневнике можно писать и о парнях, коротко напишу о новостях в этой области. Мики и Бени написали мне из Венгрии, и оба просят моей руки. Смешно даже, они пишут так, будто это очень реальное и серьезное дело. Я им ответила. Мне и минуты не пришлось задумываться над ответом, т. к. оба они меня не интересуют. И тут в стране у меня уже есть знакомые. В Нахалал иногда по вечерам приходят парни - погулять, немного побеседовать. Сначала я шла охотно, но потом увидела, что не стоит...
Посмотрим. - Во время каникул я не только танцевала и пела, я увидела немного жизнь страны, увидела также трудности и ошибки, но и интересных людей, пионеров-первооткрывателей, которые живут здесь уже много лет. Но писать о всем этом - пока не хватает слов, не хватает легкости в выражении мыслей, а кроме того, нет времени. Через {131} несколько минут пойдем встречать субботу, и я должна кончать.
2.1.1940
(на венгерском).
Снова села писать. Наверное для того, чтобы проставить новую дату в своем дневнике. Удивительно и страшно, с какой быстротой бегут дни. И несмотря на то, что эту дату здесь в стране не считают началом нового года, я буду вести себя по старому обычаю. Во всяком случае, отнюдь не повредит, если я сама себе представлю некоторый отчет.
Последний год - 1939-ый - принес с собой очень много перемен, и не только в большом мире, но и в моем маленьком мирке. Постоянное напряжение, волнения и страх - вот отличительные признаки минувшего года. И в довершение всего - осенью война, волнения вокруг еврейских законов и кризисы внутренней политики Венгрии. Но еще больше, чем эти события, мне стали близки такие вещи, которые ранее казались страшно далекими. Я имею ввиду переживания вокруг событий в Эрец-Исраэль и сионистских конгрессов.
Мне кажется, что я стала сионистской в результате той сумятицы, что царит за границей, и своих естественных стремлений.
Излишне упоминать, что мой переезд в страну ознаменовал коренные изменения в моей жизни. Это был трудный год, полный напряжения, нервозности и тяжелой душевной борьбы. Закончился целый период в моей жизни и открылась {132} новая глава. В заключение я должна признаться, что это был для меня благословенный год, потому что я начала чувствовать и понимать многое из того, что было для меня ранее недоступным.
А чего я жду от 1940 года? Для себя лично - хочу работать, учиться, хорошо успевать в изучении иврита. И если это возможно - больше общаться с людьми, живущими в стране, чтобы лучше их узнать. А если Господь меня очень любит, - то, может быть, я сподоблюсь увидеть здесь Гиору, может быть, даже маму. А нашей стране пусть Всевышний даст в Новом году процветание и избавление. Она в этом очень и очень нуждается. Да, я знаю, что там, в "большом мире", наступающий год отнюдь не будет спокойнее минувшего.
16.1.1940
Что писать? Я чувствую себя очень хорошо, люблю свою работу (молочная ферма), спокойную и простую жизнь, моих товарищей, учебу и гляжу на все, что меня окружает, с большим интересом. Но писать? О чем писать? О своей работе и повседневной жизни я пишу домой, а о своих мыслях... их сейчас у меня мало. Я чувствую, что этот период посвящен накоплению впечатлений, тому, чтобы больше видеть, слышать, чувствовать, а затем, пожалуй, настанет период, когда я смогу судить обо всем и даже писать. Сейчас мне не хватает языка. Венгерского - уже нет, иврита - еще нет. Теперь буду читать. Нет у меня времени для дневника.