{133}
17.2.1940
Несколько дней назад мой взор упал на два предмета: на открытку из Будапешта, которую мне прислала Эва после вечера, проведенного в каком-то обществе, и случайно, сама того не осознавая, я перевела взгляд на мои руки, израненные на работе. И на минутку я сама себе задала вопрос: не было ли это глупой романтикой, противоречащей инстинкту, - оставить легкую жизнь и избрать трудную жизнь простой работницы. Но спустя минуту, я была совершенно спокойна. Знаю: я не смогла бы жить такой жизнью в диаспоре. Мое место - тут, в Эрец-Исраэль. Вопрос в том, избрала ли я здесь верный путь. Думаю, что да.
Думаю, что не буду простой работницей. Есть у меня желание искать способы улучшать дело, расти, помогать, и я надеюсь, что, пожалуй, будут и возможности для этого. Маленький случай доказывает мне это вновь. Вчера состоялось в нашем доме открытие читального зала. Я все организовала. И как радостно было потом наблюдать, как вдруг у моих подруг появилось сильное желание работать, творить, и как все это удалось. Я думаю, что именно здесь в стране важно многое дать людям в духовном отношении, главным образом, для того, чтобы повлиять на их настроение, потому что почти у каждого есть свои беды, свои трудности. Трудно, очень трудно обо всем этом писать мне на иврите, и вообще трудно ясно писать о вещах, которые мне самой пока что не ясны.
{134}
6.3.1940
(на венгерском)
О чем писать ? В мире так много событий, что трудно их объяснить. В эти дни утверждена "Белая книга". Волна недовольства и протестов растет во всех концах страны. Демонстрации, жертвы, чрезвычайное положение. Безнадежная ситуация. Не только разочарованные массы требуют противодействия британским властям, во и руководители еврейской общины. Не знаю почему, - то ли из-за любви к стране, то ли из-за боязни столкновений, - я не могу согласиться с такой позицией. Она приведет лишь к ненужному кровопролитию и не даст желаемых результатов. По моему мнению, надо немедленно приступить к работе по организации поселений в более широких размерах, чем это делалось до сих пор.
И если вся площадь (в тех районах, где нам дозволено селиться) будет в наших руках, а английская политика, тем не менее, не изменится, только тогда, если в этом будет нужда, мы будем вправе захватывать новые территории даже силой оружия. Но сегодня я не вижу логики в разжигании ссоры, цель которой - демонстрация перед "миром" нашего протеста. Жаль каждой капли крови, пролитой напрасно. Так я воспринимаю эти вещи своим простым рассудком. Большинство людей придерживается противоположного мнения, и, возможно, что они правы.
И мне ясно, что единственные средства, которые сегодня имеют влияние в мире, это {135} сопротивление, насилие, оружие. Но все это пока не в наших руках, и только в результате горького отчаяния мы вынуждены будем воспользоваться этим, чтобы компенсировать нашу слабость и малочисленность. Как мне было бы хорошо, если бы я могла верить, а не бродить в потемках во всем, что касается будущего нашего народа. Тогда бы я обратилась с молитвой из глубины сердца : Помоги, пожалуйста, твоему народу, нашему народу! А может быть, моя вера все же глубока - не в Бога, а в народ, в его предназначение, в будущее нашей страны. А может быть, эти слова не слышны в грохоте пушек? - Где человек, который может дать ответ на все это?
25.3.1940
(на венгерском)
Уже два месяца, как я работаю на кухне, из них две недели - на приготовлении пищи. О характере моей работы недосуг сейчас писать, да это и неважно сейчас для меня - в 4.30 утра. Более интересно - это мое поведение во время работы. Я нерасторопна и удивительно медлительна. Это меня просто изумляет. Я ведь знаю, что на других работах никогда меня не причисляли к бездельницам. А главное, мне никогда и в голову не приходило, что у меня не хватает ума. А, может быть, всему виной работа на кухне. За эти две недели я сама себе не раз удивлялась - как я так бездумно и неловко работаю. Всякого рода мысли всплывали в моем мозгу. Не было ли ошибкой то, что я не взяла в расчет {136} свои способности, и выбирала себе поле деятельности, которое, по-видимому, мало мне подходит? Иначе говоря, в этой области я не смогу быть достаточно полезной. Да, мама меня об этом предупреждала заранее. И все ж я должна испытать себя и на этой работе, чтобы приучиться к чистоте и порядку - вещам, которыми я раньше, подчас, пренебрегала. Верно, сама работа трудна, иногда даже очень утомляет, если принять во внимание все "полоскания", и все же... Я уверена, что каждый, кто переходит с умственной работы на физическую, по своей ли доброй воле, или в силу необходимости, испытывает то же, что и я. Возможно, что при этом тяжелее добровольцам, так как вся ответственность ложится на них, а не на кого-либо другого.
Я не упомянула еще нечто удивительное. Недели две назад мы слышали в Ягуре концерт под управлением Губермана. Концерту предшествовали "тремп" на машине, чтобы попасть в Ягур (кибуц около Хайфы - ldn-knigi), прогулка в горах, вторжение во двор кибуца и волнение в связи с раздобыванием билетов.
Концерт был великолепный (Мендельсон, Бах, Шопен). Обратно мы возвращались на машине кибуца Сарид. Все было так приятно. О подробностях я писала маме. Ей я также рассказала о нашей экскурсии в Тивериаду.
{137}
10.4.1940
(на венгерском)
А сейчас добавлю еще несколько слов. Иногда я кое о чем размышляю. Мои мысли вытекают, главным образом, из моей повседневной жизни, они постоянно возвращаются к моему "идеалу". Вот в последний раз я работала на фруктовом складе. Я проверяла грейпфруты и сортировала их. Лучшие и красивые клала вниз, попорченные и маленькие - на верх, и я вдруг подумала: сам Всевышний так же распределил наш народ. Внизу у него находятся сильные, чтобы они могли выдержать все тяготы строительства страны, а сверху остались слабые. И в сердце моем родилось пожелание. Боже, сделай так, чтобы весь народ был цельным, без брака, дабы Тебе не надо было выяснять, кто в силах и кто не в силах выдержать эту нагрузку. Может быть, всех можно было бы тогда устроить на одной широкой полке, а не так, чтобы одни были над другими? Я не уверена, что это возможно.
Наш народ... Как дороги мне эти слова! Но есть ли у нас вообще народ ? А если да - то где он? То, что есть у нас сейчас, это не народ.
А может быть, все же народ, но не нация... Пойду спать, я очень устала.
20.4.1940
(на венгерском)
Перелистала и немного почитала свой дневник. Так интересно проследить за довольно длинным путем, который я проделала за один лишь год... Хочу написать о парнях. Не стоит входить в детали, я могу говорить лишь в общих чертах. Пятеро или шестеро, по меньшей {138} мере, добивались моей благосклонности за то время, что я нахожусь здесь. Я соглашалась гулять с ними по вечерам, но потом я, не говоря ни слова, всех оставила. Я страстно желаю настоящей любви. И каждый раз, когда я знакомлюсь с парнем, я спрашиваю себя: тот ли это человек, которого я ищу. И когда мне становится ясным, что я ошиблась, я тотчас же прекращаю всякую с ним связь. Иначе не могу. Или серьезная дружба, откровенно говоря, - любовь, или ничего. Верно, я согласна гулять и немного беседовать - это очень полезно. Но что делать с парнями, которые, в большинстве своем, этим не удовлетворяются. А мне жалко своего времени.
Послезавтра поеду в Иерусалим. У меня там много знакомых, и особенно ждет меня Алекс. Я слышала от многих, что я ему нравлюсь. Не хочу еще раз выражать свое мнение, но в глубине души - старое ощущение: нет! Вопреки тому, что мне бы хотелось, в конце концов, сказать: д а.
Вчера мы были в кибуце. Я участвовала в пасхальном вечере и в концерте. Тем временем я наблюдала за людьми: искала. Может быть, он здесь среди празднующих, может быть, он близок ко мне и мы проходим друг возле друга, не замечая этого. А, может быть, он так далек, что мы никогда не встретимся. Я слишком большая оптимистка по своей натуре, чтобы действительно думать так.
{139}
14.5.1940
Я сидела и учила по тетрадке общий курс сельского хозяйства. И вдруг меня пронзила мысль: как я здесь изолирована от всего света! И откуда у меня такое терпение учиться и готовиться к экзаменам, когда в Европе разгорелась самая большая битва в истории человечества? Ведь перед нами дни, которые определят будущее всего мира. Война в Европе распространилась на огромные территории, и понятен страх перед тем, что она может переброситься и на нашу страну. Во всем мире напряженность. Германия крепнет с каждым днем. И если весь мир стоит на краю пропасти, трудно заниматься крохотными проблемами и еще труднее верить в значимость дел одиночки.