Менаджио, расположенное на берегу озера Комо, - небольшой прелестный городок. Отличный пляж, зеленые лужайки, качели, теннисные корты, но главное - солнце, вода и горы. Одним словом - чудесно!
Мы купались, принимали солнечные ванны, играли в теннис, а к шести часам вечера вернулись домой.
21.6.1937
Главное событие дня - посещение миланского Кафедрального собора. Я много о нем слышала, видела его изображения; знала также, что он возведен из белого мрамора, что маленькая башня на нем символизирует будний день, а большая башня - праздничный; знала я и то, что он украшен бесчисленным количеством скульптур. Я как будто видела его своим внутренним взором. Тем не менее, стоя теперь на широкой кафедральной площади, напротив собора, я смотрела на это великолепное, кажущееся плодом фантазии сооружение ошеломленная, затаив дыхание. Я направилась к собору и вошла внутрь через бронзовые, украшенные рельефами ворота. В полумраке помещения я различила вначале только очертания гигантских колонн и освещенные окна. Потом начали {44} постепенно вырисовываться готические своды и разукрашенные скульптурами капители колонн. Здесь, под этими грандиозными сводами, прошли бесчисленные человеческие судьбы, - и надежды, мечты и страдания людей запечатлелись в скульптурах, колоннах и орнаментах.
Я обошла весь собор. На алтарях горели свечи, и солнечный свет лился в помещение сквозь цветные стекла окон. Все было здесь величественным, многозначительным и прекрасным, но в то же время и гнетущим. И все же не это произвело на меня самое большое впечатление.
В моей памяти навсегда останутся часы, проведенные на самом верху собора.
Когда я вышла из лифта, поднявшего меня на сотни метров, у меня захватило дыхание. Я была ослеплена. Я расхаживала среди узорчатых, покрытых затейливыми кружевами орнамента готических арок, стройных колонн и башенок. Если бы весь мир можно было передать при помощи музыки, то это были бы скрипичные трели, исполняемые на самых высоких нотах. Белый мрамор сверкал на фоне синего неба, и вся эта картина воскрешала в моей памяти полузабытые причудливые видения детства. Так я представляла себе сказочную страну: синий небосвод, белый трон, белокрылые ангелы и маленькие окна, через которые можно бросить взгляд на землю. Каким далеким, казалось, был лихорадочно-суетливый город, наполненный шумом трамваев и автомобилей! Какими убогими и смешными выглядели огни городских витрин {45} в сравнении с волшебным сиянием этих величавых высот!
Я дошла до подножия башни и начала подниматься вверх по узкой винтовой лестнице, ведущей к вершине. Каждый поворот открывал передо мною что-то новое: скульптуры, кружевные растительные орнаменты или другие ажурные узоры. Я долго стояла на верхней ступеньке, и мне казалось, что я стою на лестнице библейского Иакова, - словно во сне.
Я взглянула на часы - пришло время возвращаться. Мысленно простившись с этим местом, я стала спускаться вниз. С каждым шагом мне становилось грустнее, что я должна расстаться с этим неповторимым светом, высотой и покоем. Из всего этого я; ничего не могла взять с собой. И все же, покидая это место, я внезапно почувствовала, что кое-что я уношу отсюда навечно тоску по лучезарным высям и их торжественному, безоблачному покою.
26.6.1937
Сегодня мы слушали концерт на открытом воздухе. Цена билета - 4 итальянских лиры, что довольно дешево. Фашизм в большом выигрыше от устройства таких дешевых парадных зрелищ. Зрителей собралось около пяти тысяч человек. Это были по большей части люди из низших слоев общества, однако они разбирались в музыке лучше, чем посетители самых дорогих концертов в Будапеште.
27.6.1937
После обеда мы совершили чудесную автомобильную прогулку по дороге на Чертозу и Павию. В Чертозе мы осматривали великолепную церковь и монастырь.
Гигантский монастырь выстроен всего лишь для 24 человек, и в нем постоянно живут 24 монаха. У каждого из них отдельная келья, украшенная художественными иконами, фресками и другим ценным убранством. В каждой келье - облицованный мрамором алтарь.
В квартирах монахов, помимо келий, имеются кабинет и столовая; на первом этаже и спальня на втором. Наконец, у каждого монаха маленький палисадник, который он сам обрабатывает. Их жизнь протекает тут в полном уединении. Они не встречаются и не разговаривают друг с другом, за исключением воскресенья, когда они вместе трапезничают и при этом беседуют.
Не могу себе представить, чтобы такая отшельническая жизнь могла принести пользу им или человечеству.
1.7.1937
Посетили знаменитое миланское кладбище. Я считала кощунством из чистого любопытства бродить с фотоаппаратом по кладбищу, где все еще хоронят мертвецов. Но здесь это общепринято. Несколько индийцев, которые были там одновременно с нами, все время щелкали своими аппаратами, делая один снимок за другим.
{47} Интересен вход: на кладбище ведет сводчатая галерея. Кладбище хорошо ухожено и присмотрено, а надгробные памятники необыкновенно красивы. Три самых знаменитых памятника я, к моей радости, обнаружила сама, без посторонней помощи. Один памятник состоит из группы расположенных по спирали скульптур и воспроизводит сцену Голгофы. На втором памятнике - три маски: насмешка, сатира и боль. Третий представляет собой гигантскую скульптурную группу, символизирующую труд и изображающую крестьянина, пашущего на двух быках. Сильное впечатление произвела на меня еще одна скульптурная группа - обнаженная женщина, позади которой стоят две монахини со склоненными головами. С другой стороны, были и уродливые, лишенные художественной ценности фигуры в одежде прошлого столетия. Но не могут же все произведения быть шедеврами.
10.7.1937
После обеда мы снова поехали осматривать достопримечательности Милана. Посетили музей театра Ла Скала. Самый интересный экспонат в нем - клавесин Россини. Потом мы зашли в здание оперы и осмотрели сцену и зрительный зал. Оба грандиозны по своим масштабам. Но теперь они погружены в свой летний сон; кресла посыпаны нафталином и обтянуты чехлами - все это в большой мере обедняет впечатление. Интересно, что сцена покатая, а {48} куполообразный свод в ее глубине создает, при соответствующем освещении, иллюзию бесконечности. Мы видели инструменты и приспособления, при помощи которых имитируется шум дождя, грома и ветра; осмотрели также колокола и орган.
После Ла Скалы мы отправились осматривать две церкви. Первая - Сан Амброджио; о ней мы учили в школе, поэтому мне было особенно интересно увидеть ее. Она построена в романском стиле - благородном и простом. Имеется квадратный внутренний двор. Башня, кого. рая строилась уже в другую эпоху, выполнена в отличном от самой церкви стиле.
Вторая церковь - Сан Мария ди Фиоре, где находится фреска Леонардо да Винчи "Тайная вечеря" (Неточность: "Тайная вечеря" находится в зале трапезной монастыря Санта Мария делле Грацие.). Краски ее сильно поблекли, но все же в меньшей степени, чем я ожидала, судя по описаниям. Лица все еще отчетливо видны. Совсем недавно я прочла книгу Мережковского, и это помогло мне лучше понять дух этой картины.
Сам монастырь внешне напоминает монастырь в Чертозе, но уступает ему как по размерам, так и по художественной ценности.
Мы осмотрели еще "Колодец Святого Франциска" - красивое изваяние; оно словно живое - кажется, вот-вот зашевелится. Почти не {48} останавливаясь, мы обошли памятник героям войны, парк Лидо, городской стадион и огромное здание биржи, богато украшенное барельефами.
12.7.1937
Сегодня я в плохом настроении, впервые за все время пребывания в Италии. И это не без причины; мне очень хотелось съездить на несколько дней во Флоренцию, но мама не разрешила.
Я узнала об этом вчера вечером, по возвращении из Менаджио, и сразу лишилась того радостного состояния духа, которое не покидало меня все эти дни. День был чудесный. Дул крепкий ветер, и озеро сильно волновалось. Но мне было приятно плавать в бурной воде. Я долго лежала на деревянной доске, которую подбрасывали и качали волны. Вдали были отчетливо видны горы и среди них покрытая снегом Монте Роза. Когда мы возвращались, на склоны высившейся впереди нас горной цепи начали ложиться тени. Всю дорогу мы не переставая пели, смеялись и были беззаботны и счастливы. Но дома я нашла мамино письмо, которым она отменяла мою поездку во Флоренцию. Ничего не поделаешь! Остается только поворчать и возвращаться.