Шоковое состояние. Ничего себе, думаю, речка, поле, лес!... Какая тут работа! Делать я, конечно, ничего была не в состоянии. К счастью, пришел знакомый художник, он немножко помог мне прийти в себя, но на него эта картина тоже произвела впечатление. Дело в том, что я никогда в своей жизни не рисовала. Нет, я неплохо могла срисовать, даже художником-оформителем работала какое-то время, но рисовать САМА, ОТ СЕБЯ не умела и не могла, у меня таких способностей не было. Что же касается абстракционизма, то я его и вовсе не уважала. То же, что нарисовалось у меня, было ближе всего именно к абстракционизму. Ну посидели мы с ним, "попотрясались", а тут нужно бежать за детьми в сад, в доме же ничего не сделано... Словом, когда пришел муж с работы, его не только не потрясла эта "мазня", но и ужасно не понравились ее последствия в виде беспорядка в нашем доме.
С тех пор я рисовала ежедневно. На 8-й день от этого события потребность в рисовании была настолько непреодолима, что я вынуждена была рисовать на оберточном картоне, ибо бумаги нужного формата у меня не было. Заливать его синькой и зеленкой, ибо краски у меня кончились, мучиться неимоверно, пытаясь добиться равномерного покрытия громадной плоскости листа, мгновенно пожирающего краску с помощью тонкой оформительской кисточки (знаете, какие продаются в наших наборах акварели?)... Работа эта мне не нравилась ужасно, я никак не могла ее закончить, но и оторваться от нее, не закончив, было выше моих сил.
Пришли дети, пришел муж, наспех их накормила - и опять рисовать, невзирая даже на явное неудовольствие супруга. Закончила я ее только к двенадцати часам ночи. Громадные темные овалы, расширяющиеся, выходящие один из другого с небольшим ярко-оранжевым глазком в центре (Приложение 2).
Все бы ничего. Мне под конец даже понравилось то, что я нарисовала, если бы не напоминающие транспортные пути на картах линии, которыми я испещрила все это вдоль и поперек. Но когда я стала старательно прорисовывать узлы разной величины в местах стыков этих линий, сомнений в том, что это карта, а раз карта, то КОНТАКТ С ИНЫМ МИРОМ!... не оставалось. Меня заколотило от волнения, зубы стали выстукивать нервную морзянку. Разбудила мужа.
- Юра, посмотри, это же карта!
- Угу, - говорит, - совсем рехнулась.
Повернулся на другой бок и я осталась наедине со своими волнениями. Спасибо, был коньяк. Выпила немножко, прошла дрожь, исчезла острота события - пошла спать.
Итак, день шел за днем, картины и гимнастика, праздник на душе и в доме продолжался.
Пасху мы праздновали чисто символически. Покрасили яйца, испекли кулич. Муж с двумя старшими сыновьями уехал к своей матери в Узловую, я осталась с Аленкой и Данькой. День был необыкновенный. Яркий, солнечный, какой-то светящийся-праздничный. Прогулка с детьми наполнила мою душу звенящей радостью и ликованием. Вернулись домой, уложила их спать, стала на гимнастику, но вместо нее родился искрометно-восторженный танец, подчиненный неведомому внутреннему ритму. Я тогда, сколько ни пыталась ставить музыку и заниматься под нее - ничего не выходило. Тело мое упорно следовало только внутреннему ритму, не желая подчиняться тому, который я пыталась ему навязать. Впрочем, я уже убедилась в том, насколько оно умнее меня, мое тело, и не роптала.
Танец занял минут двадцать и сразу меня потянуло рисовать. Большой лист ватмана покрылся рисунком и красками всего за полчаса. Какое счастье я испытывала при написании этой картины - не могу ни с чем сравнить. Божественный восторг, неземное блаженство - нет в моем лексиконе слов, которые могли бы помочь вам прикоснуться к тому состоянию сказочного упоения, испытанного мною при нанесении линий и красок (Приложение 3).